Неизвестно
Шрифт:
Секретари ЦК начали в своих выступлениях резко критиковать руководство области, которое, оправдываясь, утверждало, что денег у них нет, лимиты на продовольствие очень низкие, автобусный парк устарел. Вдруг секретарь ЦК Кириленко — полуграмотный человек бульдозерного типа — начал поворачивать вопрос в сторону пропагандистской мифологии, очень часто служившей сточной канавой, по которой удобно было спускать любые реальные, но трудноразрешимые дела. Кириленко повел речь о том, что все дело в плохой работе агитаторов. Они оторвались от людей, не объясняют им причины возникших трудностей.
— При чем тут агитаторы? — взорвался Устинов. — За хлебом и молоком очереди, а агитаторы должны говорить людям, что это нормально? Рабочие, чтобы добраться до завода и вернуться домой, тратят по пять часов в день, а пропагандисты должны уверять людей, что тульский автобусный парк — лучший в мире? Давайте не уходить от проблемы и решать ее конкретно и по существу.
И еще один эпизод. Я уже работал послом в Канаде, а Устинов был министром обороны. Как-то один из наших дипломатов познакомился на хоккее с человеком, назвавшимся Сапрыкиным. Он рассказал о себе следующее. Отечественная война. В одном из боев он был тяжело ранен и оказался в плену. Госпиталь был расположен в западной части Германии. Так получилось, что Сапрыкину попалась наша газета, в которой говорилось о его героическом подвиге, о том, что он погиб, ему присвоено звание Героя Советского Союза, его именем названа школа в его родном селе. Сапрыкин побоялся возвращаться, до него доходили разговоры о преследовании военнопленных. Испугался и за родственников. Подумывал о встрече с кем-то из посольства. На хоккее услышал русскую речь и решился подойти к нашему сотруднику.
Конечно, мимо этой информации пройти было нельзя. Побывали у Сапрыкина в гостях, увидели, что он собирает литературу о войне, покупает мемуары, воспоминания. Да, числится погибшим. Кто-то из участников боя видел его бездыханным. Я направил телеграмму в Москву. Предложил организовать вручение Золотой Звезды Героя в Торонто, сделать из этого факта серьезное политическое и нравственное событие. МИД и КГБ согласились. Доложили Устинову.
— Среди пленных героев не бывает. Ответьте, что Сапрыкин попал в списки награжденных ошибочно, — заявил Устинов.
Вот так, в привычном советском стиле и оскорбили человека. Сапрыкину мы не сказали, что его лишили звания Героя. Так и умер человек, не дождавшись с Родины благодарной весточки.
Андропов и Устинов были основной опорой власти Брежнева, хотя затаенные мечты были разными. Все они, да еще Суслов, пестовали Горбачева, поддерживая его на разных ступенях карьерной лестницы. У них были на то достаточно веские основания. Молод, образован, энергичен.
Сам Горбачев утверждает иное.
«Особенно много невероятного придумано в попытках объяснить, как удалось человеку из народа возглавить государство, пройти все ступени иерархии, — пишет он в своих воспоминаниях. — Тут фантазия некоторых авторов не знает удержу. Разрабатывая тему «покровителей», утверждают, якобы наша семья по линии Раисы Максимовны связана родственными узами с Громыко, Сусловым, знатными учеными и т. д. Все это досужие выдумки. Мы сами сотворили свою судьбу, стали теми, кем стали, сполна воспользовавшись возможностями, открытыми страной перед гражданами».
Ох уж этот штамп «человек из народа». Что сие означает? Народ — это кто? Пушкин, величайший из россиян, — не из народа? А вот Сталин, Брежнев, Хрущев откель взялись? Сами сотворили свою судьбу?
В сентябре 1978 года, направляясь в Баку, Брежнев, сопровождаемый Черненко, сделал остановку на железнодорожной станции Минеральные Воды. Их встречали Андропов и Горбачев. Это была историческая встреча. На северокавказской железнодорожной станции сошлись четыре генсека — действующий и все будущие. Вопрос о переводе Горбачева в Москву был практически предрешен. В своих мемуарах Михаил Сергеевич лирически описывает эту встречу — и горы, и звезды, и теплую звездную ночь и прочее.
«Об этой встрече много потом писали, и вокруг нее изрядно нагромождено всяких домыслов... Пленум ЦК КПСС открылся в 10 часов... Начали с организационных вопросов. Первым Брежнев предложил избрать секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Назвал мою фамилию, сказал обо мне несколько слов. Я встал. Вопросов не было. Проголосовали единогласно, спокойно, без эмоций... Когда пленум завершил работу, вернулся в гостиницу. Меня ждали: «В вашем распоряжении ЗИЛ, телефон ВЧ уже поставлен в номер. У вас будет дежурить офицер — все поручения через него...» Я воочию убедился в том, как четко работают службы КГБ и Управление делами ЦК КПСС».
Да, службы КГБ работали четко и для «человека из народа», и с самим народом. Знаю это по себе. Как только меня избрали в ПБ, домой меня увезла уже другая машина вместе с охраной, но как только Горбачев принял мою отставку, машину отобрали сразу же, а освободить дачу велели к 11 часам утра следующего дня.
Размышляя о фигуре Андропова, хочу затронуть и проблему, которая особенно болезненна для меня, проблему национализма. Время от времени мы, в отделе пропаганды, собирали письма о местном национализме и направляли их руководству партии. Равно как и сигналы о шовинистических действиях и высокомерном поведении русских чиновников в национальных республиках. У меня сложилось впечатление, что Андропов видел опасность великодержавного шовинизма и местного национализма. В то же время проблема национализма ловко использовалась КГБ на международной арене. Например, в афганской авантюре. Андропов пугал Политбюро тем, что США намерены перебазироваться из Ирана в Афганистан. В этом случае перевооруженная афганская армия тут же начнет провокации на наших границах, используя националистические настроения и мусульманский фактор в южных регионах Советского Союза. «Последствия такого поворота трудно себе представить», — писал Андропов. Республики Средней Азии и Азербайджан удержать в составе СССР будет невозможно. Андропов утверждал, что необходимо срочное противодействие американским планам проникновения в Афганистан. Срочно распространили версию, что Амин — агент ЦРУ, завербованный путем шантажа из-за своих гомосексуальных наклонностей. Постоянным куратором афганской авантюры оказался Крючков. Он регулярно ездил туда, включая и горбачевское время, всячески затягивал агонию войны, докладывая руководству страны «об успехах» кабульских марионеток в борьбе с американскими «наймитами».