Сочинения. В 2-х томах
вернуться

Клюев Николай Алексеевич
Шрифт:

1917

252. ФЕВРАЛЬ

Двенадцать месяцев в году, Посланец бурь — Февраль; Он полуночную звезду Перековал на сталь. И сталь поет ясна, остра, Как половодный лед. Не самоцветов ли гора Из сумрака встает? То огнепальное чело, Очей грозовый пыл Того, кто адское жерло Слезою угасил. Чей крестный пот и серый кус Лучистей купины. Он воскрешенный Иисус, Народ родной страны. Трепещет ад гвоздиных ран, Тернового чела… В глухой степи, где синь-туман, Пылают купола. То кровью выкупленный край, Земли и Воли град, Многоплеменный каравай Поделят с братом брат: Литва — с кряжистым Пермяком, С Карелою — Туркмен; Не сломят штык, чугунный гром Ржаного Града стен, Не осквернят палящий лик Свободы буревой… Красноголосый вечевик, Ликуй, народ родной! Алмазный плуг подымет ярь Волхвующих борозд. Овин — пшеничный государь В венце из хлебных звезд. Его сермяжный манифест — Предвечности строка… Кто пал, неся кровавый крест, Земля тому легка. Тому овинная свеча, Как Спасу, зажжена… Моря мирского калача Без берега и дна. В них погибают корабли: Неволя, лихо, сглаз, — То Царь Морской — Душа Земли — Свершает брачный пляс.

1917

253

Солнце Осьмнадцатого года,

Солнце Осьмнадцатого года, Не забудь наши песни, дерзновенные кудри. Славяно-персидская природа Взрастила злаки и розы в тундре. Солнце Пламенеющего лета, Не забудь наши раны и угли-кровинки, Как старого мира скрипучая карета Увязла по дышло в могильном суглинке. Солнце Ослепительного века, Не забудь Праздника великой коммуны… В чертоге и в хижине дровосека Поют огнеперые Гамаюны. О шапке Мономаха, о царьградских бармах Их песня? О, солнце, — скажи!.. В багряном заводе и в красных казармах Роятся созвучья-стрижи. Словить бы звенящих в построчные сети, Бураны из крыльев запречь в корабли… Мы — кормчие мира, мы — боги и дети, В пурпурный октябрь повернули рули. Плывем в огнецвет, где багрец и рябина, Чтоб ран глубину с океанами слить; Суровая пряха — бессмертных судьбина — Вручает лишь Солнцу горящую нить.

1918

254. ПУЛЕМЕТ

Пулемет… Окончание — мед. Видно сладостен он для охочих Пробуравить свинцом народ — Непомерные, звездные очи. Ранить Глубь, на божнице вербу, Белый сон купальских березок. Погляди за суслонов гурьбу: Сколько в поле крылатых повозок. То летучий Христов Лазарет Совершает Земли врачеванье, И как няня, небесный кларнет Напевает седое сказанье: «Утолятся твои вереда, Раны, пролежни, злые отеки; Неневестная, будь же тверда До гремящей звезды на востоке! Под Лучом заскулит пулемет, Сбросит когти и кожу стальную…» Неспроста буреломный народ Уповает на песню родную.

255. ТОВАРИЩ

Революцию и Матерь света В песнях возвеличим, И семирогие кометы На пир бессмертия закличем. Ура, Осанна — два ветра-брата В плащах багряных трубят, поют… Завод железный, степная хата Из ураганов знамена ткут. Убийца красный — святей потира, Убить — воскреснуть, и пасть — ожить… Браду морскую, волосья мира Коммуна-пряха спрядает в нить. Из нитей невод сплетет Отвага, В нем затрепещут стада веков. На горной выси, в глуши оврага Цветет шиповник пурпурных слов. Товарищ ярый, мой брат орлиный, Вперяйся в пламя и пламя пей!.. Потемки шахты, дымок овинный Отлились в перстень яснее дней! А ночи — вставки, в их гранях глуби Стихов бурунных, лавинных строк… Мы ало гибнем, прибойно любим, Как злая клятва — любви зарок. Как воск алтарный — мозоль на пятке, На ярой шее — веревки след, Пусть в Пошехоньи чадят лампадки, Пред ликом Мести — лучи комет. И лик стожарный нам кровно-ясен, В нем сны заводов, раздумье нив… Товарищ верный, орел прекрасен, Но ты — как буря, как жизнь красив!

(1918)

256

Из подвалов, из темных углов,

Из подвалов, из темных углов, От машин и печей огнеглазых Мы восстали могучей громов, Чтоб увидеть всё небо в алмазах, Уловить серафимов хвалы, Причаститься из Спасовой чаши! Наши юноши — в тучах орлы, Звезд задумчивей девушки наши. Город-дьявол копытами бил, Устрашая нас каменным зевом, У страдальческих теплых могил Обручились мы с пламенным гневом. Гнев повел нас на тюрьмы, дворцы, Где на правду оковы ковались… Не забыть, как с детями отцы И с невестою милый прощались… Мостовые расскажут о нас, Камни знают кровавые были… В золотой победительный час Мы сраженных орлов схоронили. Поле Марсово — красный курган, Храм победы и крови невинной… На державу лазоревых стран Мы помазаны кровью орлиной.

1917

257. КОММУНА

Боже, Свободу храни — Красного Государя Коммуны, Дай ему долгие дни И в венец лучезарные луны! Дай ему скипетр-зарю, Молнию — меч правосудный!.. Мы Огневому Царю Выстроим терем пречудный: Разум положим в углы, Окна — чистейшая совесть… Братские груди-котлы Выварят звездную повесть. Повесть потомки прочтут, — Строк преисподние глуби… Ярый, строительный труд Только отважный полюбит. Боже, Коммуну храни — Красного мира подругу! Наши набатные дни — Гуси, летящие к югу. Там голубой океан, Дали и теплые мели… Ала Россия от ран, От огневодной купели. Сладко креститься в огне, Искры в знамена свивая, Пасть и очнуться на дне Невозмутимого рая.

258-259. ИЗ «КРАСНОЙ ГАЗЕТЫ»

I

Пусть черен дым кровавых мятежей

Пусть черен дым кровавых мятежей И рыщет Оторопь во мраке, — Уж отточены миллионы ножей На вас, гробовые вурдалаки! Вы изгрызли душу народа, Загадили светлый Божий сад, Не будет ни ладьи, ни парохода Для отплытья вашего в гнойный ад. Керенками вымощенный проселок — Ваш лукавый искариотский путь; Христос отдохнет от терновых иголок, И легко вздохнет народная грудь. Сгинут кровосмесители, проститутки, Церковные кружки и барский шик, Будут ангелы срывать незабудки С луговин, где был лагерь пик. Ьедуинам и желтым корейцам Не будет запретным наш храм… Слава мученикам и красноармейцам, И сермяжным советским властям! гусские юноши, девушки, отзовитесь: Вспомните Разина и Перовскую Софию! В львиную красную веру креститесь, В гибели славьте невесту-Россию!

1918

II

Жильцы гробов, проснитесь! Близок

Жильцы гробов, проснитесь! Близок Страшный Суд! И Ангел-истребитель стоит у порога! Ваши черные белогвардейцы умрут За оплевание Красного Бога. За то, что гвоздиные раны России Они посыпают толченым стеклом. Шипят по соборам кутейные змии, Молясь шепотком за романовский дом. За то, чтобы снова чумазый Распутин Плясал на иконах и в чашу плевал… С кофейником стол, как перина, уютен Для граждан, продавших свободу за кал. О племя мокриц и болотных улиток! О падаль червивая в Божьем саду! Грозой полыхает стоярусный свиток, Пророча вам язвы и злую беду. Хлыщи в котелках и мамаши в батистах, С битюжьей осанкой купеческий род, Не вам моя лира, — в напевах тернистых Пусть славится гибель и друг-пулемет! Хвала пулемету, несытому кровью Битюжьей породы, батистовых туш!.. Трубят серафимы над буйною новью, Где зреет посев струннопламенных душ. И души цветут по родным косогорам Малиновой кашкой, пурпурным глазком… Боец узнается по солнечным взорам, По алому слову с прибойным стихом.