– Видите, из-за вас босс не в духе!

– Курить не бросил еще?
– спокойно осведомилась Нина Владимировна.

– Наверное, тяжело колбасу и хлеб руками ломать?

Они обменялись змеиными улыбками, после чего Михаил вылетел за дверь, оставив за собой сизый дымный след. Ейщарова он догнал на лестнице и укоризненно сказал, прыгая через ступеньки:

– Назвать меня болваном при женщине...

– Ты странно себя ведешь, - ответил Олег Георгиевич, не повернув головы.
– Может, именно поэтому Шталь считает, что ты голубой?

Сигарета выпала из широко раскрывшегося рта шофера.

– Что?!

– Она производила вполне определенные расспросы.

– Это Севка!
– злобно сказал Михаил.
– Мальчишка оклеветал меня из мести!

– Может быть. А может, передал какие-нибудь местные сплетни, не знаю.

– Да какие сплетни?!
– в отчаянии возопил шофер.
– Олег, ты что, первый год меня знаешь?! Бред какой-то! Позвони ей и скажи, что это неправда!

– Любопытная штука - психология, - заметил Ейщаров.
– Ты кого-то ненавидишь и в то же время боишься, что он о тебе плохо подумает.

– Плевал я на психологию! Просто скажи ей! Ты же прекрасно знаешь, что я не какой-то там гомик!
– рявкнул Михаил на весь холл, и охранники посмотрели на него с интересом, который Михаил немедленно истолковал по-своему.
– Что?!
– он звонко шлепнул себя по голому животу.
– Я просто машину мыл!

– А мне-то что?
– удивился один из охранников, не пряча, впрочем, ухмылки. Михаил рванул на себя дверь и выскочил на улицу. Ейщаров уже стоял возле машины и ждал его с предельно серьезным видом.

– Коллектив - это сам знаешь, какая штука, - сказал он.
– Кто-то ляпнул - неважно, правда - не правда, но это непременно расползется. А ты только и делаешь, что грызешься со всеми. И ведь отнюдь не все из них могут понять степень твоих психологических нагрузок.

– Я нормальный!
– злобно сообщил Михаил, распахивая дверцу.

– Ну разумеется, - Ейщаров пожал плечами.
– Впрочем, она сказала, что в этом нет ничего ужасного. Поехали.

– Когда я работал на механическом...

– Тебе организовать возвращение туда?

– Поехали, - уныло сказал шофер.

* * *

Из отчета Э. Шталь.

Мои поисковые достижения за неделю пребывания в Нижнем Новгороде пока что равны нулю (зачеркнуто) неважные (зачеркнуто) не то, чтобы очень, хотя определенный прогресс есть (знать бы еще какой - зачеркнуто). Кстати, если вы не забыли, я требую компенсации за испорченную одежду и нервное потрясение, вызванное нападением собак и моим падением с дерева.

В принципе, здесь довольно мило, хотя как-то очень много везде тополиного пуха. Большую Покровскую, которую называют Нижегородским Арбатом, так как она сплошь пешеходная, я изпешеходила вдоль и поперек и теперь наизусть знаю, где что стоит и где что лучше заказывать (последнее зачеркнуто). С Волжского откоса отличный вид на город, я сделала много фотографий - и города, и себя на его фоне, потом могу показать, если сочту вас достойным (зачеркнуто). Особенно хорошо я получилась на фоне кремлевской стены и собора Александра Невского - ну просто неземная красота (подчеркнуто).

Поскольку, сидя на дереве, я сфотографировала практически всех псов, а потом и их хозяев, разыскать большую часть из них особого труда не составило, за исключением того, что приходилось каждый день вставать ни свет, ни заря, а я к этому не привыкла. Результат разрозненного наблюдения - собаки ведут себя совершенно по-собачьи, то есть облизывают только своих непосредственных хозяев. Треть собак меня полностью проигнорировала, треть облаяла, несколько совершили вокруг меня ритуальные прыжки, но это, как выяснилось, их обычное поведение, а ньюфаундленд чихнул мне на джинсы и наступил мне на ногу, что с его стороны было просто свинством, я считаю.

1. Ареал владельцев и их собак ограничивается одним районом, что, впрочем, вполне логично.

2. Все собаки, демонстрировавшие в то утро столь странное поведение, совершенно длинношерстные, предельно лохматые и абсолютно волосатые. Так же все они выглядят до безобразия здоровыми, особенно их зубы.

3. Никто из владельцев не может объяснить, почему их псы, гулявшие как обычно, вдруг сорвались и радостно погнались за посторонними женщинами. Утверждают, что их собаки совершенно мирные создания (впрочем, так, наверное, говорят большинство собаковладельцев).