– Ленка сама кого хошь потащит. Как паровоз... Мы сидим или стоим? Или бегаем?

– Сидите, сидите. Вон кресла...
– Похлопала в ладоши: - Приступаем!

Давайте опустим все-таки долгие и крайне суетливые подробности подготовки к съемке, бессмысленную для непосвященного беготню гримеров, телеоператоров, звукооператоров, помощников, ассистентов, осветителей, давайте даже не станем описывать нудный момент поиска заставки и наконец-то!
– появление ее на экране монитора. Давайте сразу начнем с первой фразы Стасика, сказанной "в эфир" и весьма насторожившей битую-перебитую, видавшую виды, имеющую тыщу выговоров и полторы тыщи благодарностей усатую режиссершу Манану.

А первая фраза была такой:

– Привет, Ленка, - ослепительно улыбнулся Стасик, - рад поговорить с тобой на вольную тему.
– И тут же добавил вторую: - Ведь нечасто приходится - именно на вольную, верно?

Ленка на секунду сдавила челюсти, мощно напрягла скулы - лучшее средство, чтобы сдержать смех, - и ровно ответила:

– Я тоже рада, Стасик.

В аппаратной звукорежиссер вопросительно посмотрел на Манану: не сказать ли "стоп"? Манана чуть помолчала, пораскинула мозгами. Переводя взгляд с монитора на огромное звуконепроницаемое стекло, через которое просматривалась студия сверху, отрицательно покачала головой: мол, подожди, успеем, а вдруг это как раз _то самое_...

– Так что за тема?
– продолжал Стасик.
– Как стать артистом? Об этом нам пишут тысячи юных дарований, мечтающих о карьере кинозвездочки, театральной кометки? Об этом, об этом, не отпирайся, - настаивал Стасик, хотя Ленка и не помышляла отпираться.
– Но я изменил бы вопрос, а значит, и тему. Я бы спросил: зачем становиться артистом? Я задал бы этот вопрос шибко грамотным, умеющим писать письма - научили на свою голову!
– и ответил бы им: _незачем_!

Ленка, знающая Стасика ничуть не хуже Натальи, а кое в чем даже получше, голову прозакладывала: Стасик говорил всерьез. Злость слышалась в его голосе, злость на всех тех, кто ему самому докучает милыми откровениями: "Ах, у вас такая насыщенная жизнь! Научите, научите!", тех, кто заваливает театры, киностудии и телецентры своими сопливыми мечтами, тех, кто с бессмысленным упорством штурмует актерские факультеты...

И, к слову, тех, кто придумывает передачи для молодежи, в коих всерьез пытается ответить на "вопрос века": "Как стать актером?"

Ленка, как пишут в газетах, целиком и полностью была согласна со Стасиком, но он побывал в аварии, а она - нет, он сошел с ума, как утверждает мамуля, биясь о телефонную трубку, а Ленка - не сошла, увы! Ленка не могла себе позволить увести телепередачу от намеченного Мананой русла. Будучи грубоватой и прямой, она все же не обладала легкой наглостью Стасика и берегла свою репутацию "серьезной" актрисы. И еще она хорошо относилась к Манане. Поэтому Ленка сказала:

– Ты не совсем прав, Стасик. Далеко не всех, кто пишет такие письма, стоит осуждать, - когда надо, Ленка умела держать речь без обычных "на черта", "фуфло" или "до лампочки", умела строить фразу литературно грамотно, стройно и даже куртуазно.
– Есть среди них наивные, не ведающие про тяготы нашей работы, а есть действительно влюбленные в театр, есть способные. Ты согласен?

Манана в аппаратной облегченно перевела дух.

Не рано ли?..

– Ничуть!
– не согласился Стасик.
– Не могу согласиться. Все, кто _пишет_, - потенциально бездарны. Исключений нет! Возможно, они будут хорошими инженерами, слесарями, они станут славно рожать детей и гениально жарить блинчики, но актеров из них не выйдет никогда. Ни-ко-гда! Ну-ка скажи, птица, ты в юности мечтала об актерской карьере?

– Ну, - привычно бросила Ленка, нечаянно подпадая под тон, заданный Стасиком, под тон, явно не подходящий для официальной телепередачи, даже на минутку - с этим "ну"!
– становясь обыкновенной, а не экранной Ленкой умной и интеллигентной дамой-эмансипе.

– Баранки гну, - автоматически ответил Стасик, но, вспомнив, где находится, поднял лицо к окну аппаратной и крикнул невидимой из студии Манане: - Вырежи потом, ладно?
– И продолжил: - А письма любимым актерам писала? На "Мосфильм" писала? На Шаболовку, на тогдашний телецентр, писала?

– Нет, конечно, - засмеялась Ленка.
– Мне некогда было.

– А чем ты, интересно знать, занималась?

– В школе училась. В Щукинское готовилась.

– С первого захода попала?

– С первого.

– А те, кто пишет, на предварительном туре отваливают, как в море корабли. И ладушки: туда им и дорога! Может, писать перестанут, гра-фо-ма-ны... О чем мы здесь говорим, Ленка? Ты не хуже меня знаешь, как эти дураки и дуры - дур, правда, гораздо больше!
– портят нам жизнь. Как они нас караулят, как звонят по ночам, как пишут - опять пишут! записочки. Взял бы автомат, выстроил бы всех и...

– Стоп!
– прогремел в студии командирский бас Мананы.
– Ну-ка, родненькие, подождите", я сейчас спущусь, разберемся...

Осветители вырубили свет. Стало значительно темнее и прохладнее.

Ленка встала из нагретого кресла, прошлась по жесткому коверону, расстеленному на подиуме перед молчащими камерами, остановилась перед Стасиком:

– Ты, брат, спятил?

– Сговорились вы все, да?
– возмутился Стасик.
– В чем я не прав, в чем?

– Ты забыл, где находишься?