Идейные основы и содержание межамериканских отношений определялись в Вашингтоне. Важнейшим элементом идейного базиса межамериканских отношений стали принципы внешней политики США, сформулированные 2 декабря 1823 г. в ежегодном послании к конгрессу президента Джеймса Монро и получившие название «доктрины Монро». Доктрина была разработана в связи с возможной угрозой интервенции держав Священного союза в страны Латинской Америки на заключительном этапе Войны за независимость. Трактуя разделение мира на европейскую и американскую системы, «доктрина Монро» провозглашала: «Американский континент не может служить в дальнейшем объектом колонизации любой европейской державы». Не вмешиваясь в дела европейских стран, США намеревались, согласно доктрине, «рассматривать в качестве враждебных, опасных для их спокойствия и безопасности любые попытки европейских государств осуществить политическое или иное вмешательство в дела стран американского региона». В содержании «доктрины Монро» прослеживаются передовые для того времени принципы запрещения колонизации, а также идеи народного суверенитета и буржуазного национализма в противоположность выдвинутым Священным союзом принципам легитимизма и «права» на интервенцию с целью восстановления власти законного монарха. В то же время в доктрине содержится положение о том, что могущество Соединенных Штатов связано с экспансией в Западном полушарии, с присоединением новых территорий и образованием новых штатов. Принятие «доктрины Монро» было продиктовано долгосрочными интересами США в борьбе за гегемонию в Западном полушарии, по сути дела, объявленном зоной безопасности и жизненных интересов Соединенных Штатов. Формула «Америка для американцев» фактически заключала в себе такой смысл, как «Америка для североамериканцев». «Доктрина Монро» представляла собой односторонний акт правительства США. Большинство государств официально не признало доктрину и не присоединилось к ней, что, однако, не мешало Соединенным Штатам постоянно использовать ее принципы в интересах собственной экспансии.

Положения «доктрины Монро» легли в основу теории и практики панамериканизма. Впервые термин «панамериканизм» был употреблен на страницах газеты «Нью-Йорк ивнинг пост» в 1889 г. Затем его стали употреблять на межамериканских конференциях, впоследствии термин получил широкое распространение. Панамериканизм базировался на идеях общности исторических интересов США и Латинской Америки, их географической близости, взаимозависимости и необходимости интеграции. Практическая реализация идей панамериканизма была направлена на создание экономического и военно-политического союза американских государств под руководством США. На первой Панамериканской конференции, проходившей в октябре 1889-апреле 1890 г. в Вашингтоне был создан Панамериканский союз как международный союз американских республик для сбора и обмена коммерческой информацией с постоянным органом – Коммерческим бюро. Официально находясь в ведении Госдепартамента США, Коммерческое бюро дислоцировалось в Вашингтоне и занималось, в основном, сбором и публикацией торгово-экономической информации. Начиная со второй Панамериканской конференции (октябрь 1901 – январь 1902 г.), эти форумы созывались в среднем раз в пять лет, исключая периоды мировых войн. Работа конференций содействовала созданию межамериканской системы – военно-политического союза американских республик.

Экспансия европейских держав и США представляла определенную угрозу суверенитету латиноамериканских стран и выдвигала перед молодыми, добившимися независимости государствами региона нелегкие задачи. Главной из них становилась задача добиться единства действий и координации совместных усилий по обеспечению благоприятных внешнеполитических условий их деятельности на принципах справедливости и равноправия. Поскольку каждое из латиноамериканских государств было не в состоянии в одиночку защитить свой суверенитет, то важнейшее значение приобретал вопрос о создании союза молодых государств в защиту общенациональных интересов.

Известные усилия в этом направлении предприняли лидеры Войны за независимость Ф. де Миранда и С. Боливар (Венесуэла), Х. Энганья и Б. О'Хиггинс (Чили), М. Морено, Сан-Мартин и Б. Монтеагудо (Аргентина), Х.С. Дель Валье (Центральная Америка). Они выдвинули, в частности, идею солидарности и тесного сотрудничества между бывшими колониями для признания их независимости, проведения активной внешней политики и защиты суверенитета, для предотвращения войн между собой. По мысли Боливара, латиноамериканские страны «смогут подняться в своем величии и противостоять внешней угрозе только тогда, когда солидарность, союз и братство станут их основными принципами». Практическим шагом на пути реализации идеи солидарности стал Континентальный конгресс в Панаме 1826 г. В его работе приняли участие несколько стран – Мексика, Федерация Центральной Америки, Великая Колумбия (Колумбия, Венесуэла, Эквадор) и Перу. На конгрессе были подписаны договоры, предусматривавшие создание конфедерации стран-участниц, которая должна была ведать вопросами гражданства и мирного разрешения споров, разрабатывать меры по сохранению территориальной целостности, принять решение о ликвидации рабства. Намечалось также создать общий контингент сухопутных вооруженных сил и флота в целях совместной обороны. К сожалению, первая попытка консолидации сил закончилась неудачей. Решения Панамского конгресса не вступили в силу из-за острых разногласий между странами-участницами, а также из-за откровенного противодействия латиноамериканскому единству со стороны Великобритании и США.

Неудача не умаляет исторического значения первого в истории «конгресса народов в интересах народов», когда слабые государства попытались объединиться против великих держав, создать свою систему взаимной поддержки и коллективной безопасности. Как отмечают историки-латиноамериканисты, это был проект оборонительного союза, предлагавший построить международные отношения на основах равноправия и невмешательства во внутренние дела других государств.

В дальнейшем руководство различных латиноамериканских стран еще не раз пыталось реализовать идею солидарности. В 1856 г. в Лиме состоялось совещание, участники которого – Гватемала, Венесуэла, Мексика, Новая Гранада, Перу, Сальвадор – разработали проект об оборонительном союзе, направленном против попыток установления иностранного господства. В том же году на конференции в Вашингтоне латиноамериканские страны согласовали проект документа о создании таможенного союза, о гарантии территориальной целостности и помощи стране, подвергшейся иностранной интервенции. Спустя шесть лет, в 1862 г. Мексика, Новая Гранада, Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Перу и Чили достигли договоренности об общих мерах против вмешательства иностранных государств во внутренние дела этих стран. В 1864 г. состоялся конгресс в Лиме. Его участники Аргентина, Боливия, Венесуэла, Гватемала, Сальвадор, Новая Гранада, Перу, Чили, Эквадор вели переговоры о возможном урегулировании пограничных споров и выработке общей экономической политики.

Однако попытки стран региона достичь успехов в переговорном процессе вновь и вновь наталкивались на неприкрытую враждебность и холодный расчет со стороны европейских держав и США. Не удалось полностью снять спорные вопросы и между самими латиноамериканскими странами. Таким образом, в XIX в. основными векторами внешнеполитической деятельности латиноамериканских стран стали отношения с сопредельными странами, ответы на вмешательство иностранных государств, попытки достичь солидарности. Позитивное значение внешнеполитических усилий стран Латинской Америки состояло в том, что они добились признания завоеванной ими независимости и в большинстве случаев смогли отразить покушения иностранных государств на свой суверенитет.

Какими бы ни были показатели экономического развития, как бы ни кипели страсти политической борьбы, за ними стояли живые люди – индейцы и метисы, белые и цветные, богатые и обездоленные, ученые и неграмотные, лидеры и масса. Все они по-своему творили историю, из этих людей история и состояла.

В середине и второй половине XIX в. рост населения стран Латинской Америки заметно изменил демографическую ситуацию. К окончанию Войны за независимость, в первой половине 1820-х годов, численность населения бывших колоний составляла 17 млн человек. К концу XIX в. в результате высокого естественного прироста и иммиграции из Европы количество населения региона выросло до 63 млн человек (1900). Латинскую Америку населяли и продолжают населять в наши дни представители трех крупнейших рас человечества: монголоидной (коренное индейское население), европеоидной (мигранты и их потомки из стран Европы), экваториальной или негро-австралоидной (потомки вывезенных из Африки негров). Каждая из трех рас была представлена как в «чистом» виде, так и в еще большей степени в различных смешанных – метисных вариантах. Сформировалась расово-этническая неоднородность населения региона.

Крупные индейские народности – сапотеки, тараски и ото-ми в Мексике, майя и киче в Мексике и Гватемале, кечуа и аймара в Перу, Боливии и Эквадоре, арауканы (мапуче) в Чили, гуарани в Парагвае – сохраняли и сохраняют до сих пор свои языки, культуру, традиции. Креольский и креоло-метисный этнический компонент населения всех латиноамериканских стран, говоривший на испанском и португальском (в Бразилии) языках, был адептом культуры как бывших метрополий, так и достижений мировой культуры. Население английских (Ямайки, Барбадоса, Гайаны и др.), французских (Гаити, Мартиника, Гваделупа и др.), голландских (Суринам) колоний говорило на языках метрополии, но сохраняло культурные традиции африканских и индейских народностей.