— То есть меньшевиков и правых эсеров? — перебил его с места Фиолетов.

— Хотя бы… Мы, к вашему сведению, тоже ходили при царе в кандалах и гибли в тюрьмах!

Фиолетов посмотрел в переполненный народом зал. За кем пойдут эти люди? Кого поддержат?

Положение в многонациональном Баку было сложным. Если в Питере или Москве большевикам приходилось бороться с меньшевиками, эсерами, кадетами, то в Баку к этим партиям прибавилась партия дашнаков — «Дашнакцутюн». Играя на национальных чувствах армян, спекулируя на несправедливостях, которые они испытали на себе при царизме, дашнаки завербовали в свои ряды не только мелких торговцев и ремесленников, но и часть рабочих.

На арену политической борьбы вышла и азербайджанская националистическая партия «Мусават», партия беков, ханов и национальной буржуазии. Ее главари не сидели сложа руки. Их шовинистические лозунги, которые проповедовал «вождь» Расул-заде, привлекли мелкую буржуазию. Среди членов Совета были сторонники и этой партии.

«Что же решат собравшиеся в зале люди разных политических убеждений? — думал Фиолетов. — Чья сторона возьмет верх?»

На этот раз верх взяли оппортунисты. Большинство проголосовало за то, чтобы создать комитет общественной безопасности и именно ему, а не Совету передать власть в Баку.

С заседания большевики возвращались своей группой.

— Что будем делать? — спросил Фиолетов у Шаумяна. Степан Георгиевич был настроен бодро.

— Что будем делать? — переспросил он. — Обратимся непосредственно к массам и попросим их исправить допущенную ошибку. Ведь подавляющее большинство рабочих горой стоит за Советы. И надо лишь одно — рассказать им правду. — Он помолчал, обдумывая мысль. — Срочно от имени Бакинского комитета обратимся ко всем рабочим нефтепромыслового района. Надеюсь, Ванечка, вы примете участие в составлении этого документа?

28 октября обращение БК читали на всех промыслах, заводах и кораблях. Большевики не побоялись сказать народу горькую правду:

«Товарищи!

27 октября ваши представители в Совете отвергли предложение заявить, что в решающей схватке, происходящей ныне в Петрограде, поддержка Баку на стороне революционных борцов… Заседавшие на расширенном Совете ваши представители поддались еще раз словесным обманам соглашателей, они дали себя заговорить краснобаям-оборонцам, дали себя запугать прочитанными лживыми телеграммами…

Товарищи! Очнитесь! Подумайте, куда заводят вас ваши вожди-оборонцы!

Пересмотрите решение, принятое вашими представителями, и скажите, согласны ли вы быть в лагере контрреволюции, куда вас загнали фактически. Мы переживаем время, когда нельзя колебаться, нельзя топтаться на месте. Петроградские рабочие и солдаты говорят вам: кто не с нами, тот против нас. Или революция, или контрреволюция. Или власть буржуазии, или власть Советов. Выбирайте одно из двух!

…Мы требуем пересмотреть принятое 27 октября позорное постановление! Бакинские рабочие не могут быть изменниками революции!..»

Минул еще день, и по улицам города прошла внушительная колонна моряков в белых бескозырках. В первых ее рядах величественно плыл нарисованный кем-то из матросов большой портрет Карла Маркса. С промыслов присоединились к морякам рабочие колонны. На солнце сияло красное полотнище со словами: «Вся власть — Советам».

Это было в воскресенье 29 октября, в 12 часов дня.

Слова, написанные на лозунге, повторяли все, кто выступал на митинге. И когда настала пора голосовать за резолюцию, лес рук поднялся вверх: «Вся власть — Советам!» А потом оркестр заиграл Реквием Моцарта, и тысячи людей, бывших на площади, в едином порыве опустились на колени, чтобы почтить память погибших за свободу.

Через несколько дней митинги перекинулись на нефтяные районы. Фиолетову поручили организовать выступления в Балаханах.

Лил дождь, и люди собрались в большом бараке. Уже смеркалось, свет подвешенных к потолку фонарей в железных обручах едва достигал до осклизлых стен. В воздухе висел табачный дым. Но было очень тихо, и каждое слово, сказанное Фиолетовым, слышали в самых дальних углах. Свое выступление он закончил тем же лозунгом: «Вся власть — Советам».

Резолюцию прочитал Абдула, сперва по-русски, потом по-азербайджански: «Всецело присоединяемся к петроградскому революционному пролетариату и его действиям, а также готовы выступить по первому зову на баррикады против контрреволюционеров за революцию и свободу».

К Шаумяну стекались резолюции всех митингов: «Да здравствует великая русская революция!», «…Бакинский пролетариат и бакинские солдаты, матросы… окажут полную организованную поддержку своим руководящим органам в интересах торжества революции, в интересах создания в России истинно революционной народной власти», «Мы знаем и поддерживаем… власть народных комиссаров во главе с товарищем Лениным».

Теперь можно было назначить новое заседание Баксовета. Агитация, которую все эти дни проводили большевики, сделала свое дело, и резолюция была другой.