Рожнова Татьяна Михайловна
Шрифт:
Навещал сестер Араповых и Арнольд Николас Эмиль фон Бессель — сын их двоюродной сестры Натальи Михайловны Бессель, урожденной Дубельт, некогда любившей поляка Зенькевича. Елизавета Николаевна Бибикова всю жизнь поддерживала с нею теплые отношения, о чем писала впоследствии:
«Она была пресимпатичная, живая, веселая и очень родственная. Я у нее была в Бонне в 1914 году. У нее было двое детей: сын Александр и дочь. Сын очень гордился, что он правнук поэта <…>
А. Бессель был в оккупации под Парижем, посетил мою сестру Марию, жившую под Парижем в русском доме и старался облегчить их жизнь материально.
Он, говорят, владел русским языком, собирал портреты и отзывы о Пушкине и гордился, что носит имя Александр, что унаследовал его пылкий характер.
Он умер во Франции во время оккупации. Я это узнала из писем сестер. Лично я его никогда не видела» {1168} .
1920 год. В отчете об издательской деятельности московского Румянцевского музея [242] было сказано: «Готовы к печати письма Натальи Николаевны Пушкиной, 3 листа» {1169} . (Речь идет, вероятно, о трех авторских листах. Один авторский лист равен приблизительно 25 машинописным страницам.)
242
Ныне РГБ — Российская Государственная библиотека.
На этом отчете ученый секретарь музея А. К. Виноградов несколько раз переправлял красным карандашом даты предоставления рукописи для печати. Сначала было 1 октября 1920 г., затем 10 октября, 1 декабря и наконец — 1 января 1921 г.
Из фондов Румянцевского музея загадочно исчезли как сами «письма Натальи Николаевны», так и верстка этих писем, то есть те самые «3 листа».
В Петербурге в Доме литераторов на «Торжественном собрании в 84-ю годовщину смерти Пушкина» Александр Блок выступил с краткой речью «О назначении поэта»:
«Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни. Сумрачные имена императоров, полководцев, изобретателей орудий убийства, мучителей и мучеников жизни. И рядом с ними — это легкое имя: Пушкин.
Пушкин так легко и весело умел нести свое творческое бремя, несмотря на то, что роль поэта — не легкая и не веселая; она трагическая; <…>
Сегодня мы чтим память величайшего русского поэта.
<…> те, которые не желают понять, хотя им должно многое понять, ибо и они служат культуре, — те клеймятся позорной кличкой: чернь; от этой клички не спасает и смерть; кличка остается и после смерти, как осталась она за графом Бенкендорфом, за Тимковским, за Булгариным — за всеми, кто мешал поэту выполнить его миссию. <…>
Пушкин умер. Но „для мальчиков не умирают Позы“, — сказал Шиллер. И Пушкина тоже убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха…»{1170}.
Молодая поэтесса Ирина Одоевцева (1895–1990), присутствовавшая на этом собрании, так описала свое впечатление:
«…И всем стало ясно, что никто из современников поэтов — никто, кроме Блока, — не мог бы так просто и правдиво говорить о Пушкине. Что Блок прямой наследник Пушкина. И что, говоря о Пушкине, Блок говорит и о себе.
— Пушкина убила вовсе не пуля Дантеса. Пушкина убило отсутствие воздуха…
Слова гулко и тяжело падают на самое дно сознания.
И многим в этот вечер стало ясно, что и Блока убьет „отсутствие воздуха“, что неизбежная гибель Блока близка, хотя еще никто не знал, что Блок болен. Но весь его вид и даже звук его голоса как бы говорили:
Да, я дышу еще мучительно и трудно. Могу дышать. Но жить уж не могу.Блок кончил. С минуту он еще постоял молча, в задумчивости, безучастно глядя перед собой. Потом — не обращая внимания на восторженный гром аплодисментов — повернулся и медленно ушел.
Ушел с эстрады. И, не появившись больше на требовательные вызовы, — ушел домой.
А зал продолжал бесноваться. Такой овации в стенах Дома литераторов еще никогда не было…»{1171}.
Потомок Араповых, 23-летний Михаил Михайлович Бушек, в Тамбове женился на Капитолине Ефимовне Баженовой (1898–1980). Свадьба по тем временам вряд ли могла быть пышной, но зато брак оказался долгим и счастливым — целых 56 лет!
Очевидно, для любви и счастья не бывает безвременья…
И вновь — о, причудливые повороты судьбы! — свояченица Бушека, родная сестра его «Капочки» — Валентина Ефимовна Баженова (1905–1967), вышла замуж за Глеба Дмитриевича Гончарова (1905–1980), правнука Дмитрия Николаевича Гончарова — старшего брата Натальи Николаевны. Таким образом, еще раз породнились Араповы и Гончаровы. У молодых Гончаровых было трое детей: два сына и дочь.