Поэзия Латинской Америки
вернуться

Коллектив авторов
Шрифт:

МАРИО ДЕ АНДРАДЕ [91]

Перевод П. Грушко

Негритянке

1
Не знаю, какой древний дух распорядился мной и тобой… Луна побелила манго там, где слились тишина и прибой. Ты — словно тень из свиты подростка-царицы. И взгляд мой от слез серебрится. Ты из звезд, любимая, из осколков звезды! В манговой роще твое молчанье отяжеляет плоды.

91

Марио де Андраде— родился в 1893 году в Сан-Пауло. Окончил Драматическую и музыкальную консерваторию, где впоследствии преподавал историю музыки. Давал уроки игры на фортепьяно, сотрудничал в газетах, позднее стал государственным служащим. Играл важную роль в подготовке «Недели современного искусства» в Сан-Пауло и с тех пор, после выхода в свет сборника стихов «Паулисейа, сбившаяся с пути» (1922), сделался идейным и эстетическим вождем бразильских модернистов. С 1936 года руководил департаментом культуры в префектуре Сан-Пауло, с 1938 по 1940 годы был преподавателем эстетики в университете Рио-де-Жанейро. Умер в 1945 году.

Все творчество и общественная деятельность Марио де Андраде пронизывают чувство гражданственности, мысль об ответственности писателя перед обществом. М. де Андраде — экспериментатор в области поэтической формы и языка, который он стремился приблизить к разговорному, несколько злоупотребляя порой диалектизмами и просторечьем.

Марио де Андраде автор поэтических сборников, романов «Любить, непереходный глагол» (1927), «Макунаима» (1928), хроник и очерков по фольклору и истории бразильской музыки.

Все стихотворения Марио де Андраде переведены впервые, они опубликованы в сборнике Марио де Андраде «Стихи» (Рио-де-Жанейро, 1961).

2
Ты так нежна. Твои нежные губы бродят по моему лицу, запечатывают мой взгляд. Закат… Нежная темень течет от тебя, растворяясь во мне. Так — во сне… Я думал — грубы твои губы, а ты учишь меня в темноте чистоте.

Утро

Розов был сад у подножия солнца, и лесной ветерок, прилетевший из Жарагу'a, овевал все вокруг дыханием влаги, шумел, ворочался, радуясь городскому утру. Все было чисто, как напев флейты, можно было поцеловать землю — ни муравьев, ни сора: губы коснулись бы хрусталя. Безмолвие севера, неземная прозрачность! Тени цеплялись за ветви деревьев, точно грузные ленивцы. Солнце заняло все скамьи, загорало. Покой в саду был таким древним, а прохлада пахла рукой, подержавшей лимов. Было так тихо и так покойно, что мне захотелось… Не любви, нет… А чтобы рядом со мной гуляли… Ну, скажем… Ленин, Луис Карлос Престес [92] , Ганди… Кто-то из им подобных!.. В нежности почти иссякшего утра я бы сказал им: присядьте… И рассказал бы о наших рыбах, описал бы Оуро-Прето, предместье Витории, остров Мараж'o, что сделало бы праздничными лица этих человечьих стихий.

92

Луис Карлос Престес(род. 3 января 1898 г.) — видный деятель бразильского и международного рабочего движения, генеральный секретарь Коммунистической партии Бразилии.

Сорок лет

Вся жизнь моя, взглянуть со стороны, — сплошное счастье без единой тени. Но так ли это? Разве не в сравненье с бедой мы радость познавать должны? Всё ложь, я знаю. Всё пустые сны… Но как удобно в этом сновиденье! Да, жизнь моя — цепочка наслаждений! За эту ложь мне не избыть вины. И все же к старости, перед чертою меж полнотой земной и пустотою, ужасно понимать, что жизнь лгала. Так пусть не завершится жизнь кончиной, пусть длится сон, и мнится смерть — невинной забавою, какою жизнь была.

РОЛАНД ДЕ КАРВАЛЬО [93]

Бразилия

Перевод М. Самаева

В эту пору чистого солнца, замерших пальм, лоснистых камней, бликов, искренья, сверканья я слышу бескрайную песню Бразилии! Я слышу на Игуасу топот коней, бегущих по каменистому мысу, колотящих ногами по утренней воде, пузырящих ее, поднимающих зеленые брызги; я слышу твой грустный напев, твой дикий и грустный напев, Амазонка, напев твоей медленной и маслянистой волны, нарастающей и нарастающей волны, которая лижет глину откосов и гложет корни, наволакивает острова и отпихивает океан, вялый, как бык, исколотый копьями сучьев, веток и листьев. Я слышу землю, которая лопается в огненном чреве северо-востока, землю, которая кипит под бронзовыми икрами бандита, землю, которая крошится и катится каменными головами по улицам Жуазейро и трескается сухою коркой, изжарясь на плоскогорье Крато. Я слышу жизнь Каатинги — треля, чириканье, писки, рулады, свист, гуденье, удары клювов, дрожащие басовые струны, вибрирующие тимпаны, крылья, жужжащие и жужжащие, скрип-скрипы, и шелесты, клекот, хлопанье, хлопоты, бесконечные хлопоты — каатинга под синью небес! Я слышу ручьи, что хохочут, прыгая по золотистым крупам макрели и шевеля тяжелых сомов, лениво пасущихся в иле. Я слышу, как жернова перемалывают тростник, как темной патоки капли падают в чан, как звенят котелки на плантациях каучука; как топоры прорубают лесную дорогу, как пилы валят деревья, как лает свора охотничьих псов, напружинясь перед прыжком на ягуара, как булькают на свету манговые чащобы, как лязгают челюстями кайманы, пробуждаясь в теплых зарослях игап'o… Я слышу всю Бразилию, кричащую и поющую, наигрывающую и вопящую! Слышу покачиванье сетей, свистки сирен, лязг и скрежет, гуденье и грохот, завыванье и рев заводов; слышу, как распираются трубы, движутся краны, стучат колеса, вибрируют рельсы; слышу мычанье и ржанье, крики погонщиков и перезвон бубенцов на холмах и равнинах, треск фейерверков и музыку колоколов в Оуро-Прето, в Баии, Конгонье и Сабар'a; слышу насмешки толстосумов, кичливых, как попугаи, шум толпы, колышущей солнце в приветливом небе, и голоса всех рас, выброшенных портовым прибоем в сертан! В эту пору чистого солнца я слышу Бразилию! Все твои разговоры, смуглая родина, приносит мне ветер: разговоры фермеров за столиками кафе, разговоры шахтеров в штольнях, разговоры рабочих у сталеплавилен, разговоры старателей на драгах, разговоры помещиков на верандах усадеб… Но то, что я слышу прежде всего в эту пору чистого солнца, замерших пальм, лосниотых камней, прозрачного воздуха, бликов, искренья, сверканья, — это скрип твоих колыбелей, Бразилия, всех колыбелей твоих, в которых спит, с грудным молоком на приоткрытых губах, смуглый доверчивый человек нашего завтра.

93

Роналд де Карвальо— родился в 1893 году в Сан-Пауло. Поэт, очеркист, литературный критик. Опубликованные в 1922 году «иронические и сентиментальные эпиграммы» свидетельствуют об увлечении чисто формальными экспериментами, что сближает поэта с модернистами начального периода. Лучшая книга Роналда де Карвальо — «Вся Бразилия» (1926), воспевающая родину, ее народ, величие и красоту пейзажа, напоминает по стилистическим особенностям и манере изложения У. Уитмена; эта книга стала программной в поэзии авангарда. Роналд де Карвальо был связан с европейским литературным движением, непосредственное влияние на него оказала идейно-эстетическая платформа «Орфея», первой модернистской группы в Португалии. Умер в 1935 году.

Стихотворение Роналда де Карвальо «Бразилия» взято из антологии Мануэла Бандейры «Панорама бразильской поэзии» (Рио-де-Жанейро, 1957).

КАСИАНО РИКАРДО [94]

Дама, пьющая кофе

Перевод М. Самаева

В ресторане или в салоне, где-то в далекой-далекой Европе прелестная дама смакует кофе, щуря глаза антилопьи. И не знает она (в ней ни капли романтики), что до чашечки кофе были воды Атлантики и что, синюю гладь океана утюжа, шел из южной страны пароход неуклюжий. Шел из порта, в котором трапы, краны, лебедки, спины грузчиков, зной, паровозные глотки… Что до этого где-то над головою полз по сьерре товарный состав, как от боли, железной утробою воя. А после, запыхавшись и устав, останавливался на мгновение, груз подхватывал и, несмотря на одышку и сердцебиение, гнал опять на восток, где дымилась заря. А за паршивенькой станцией, где часы то стоят, то пускаются в бег, на небольшой плантации коротал свой век человек. Черт знает когда пришел он сюда, в этот сертан, и целые дни деревья валил, выкорчевывал пни. Сколько возился он с каждым ростком! А как доставалась ему вода! Кто знает, как он, что значит лечь богачом, а встать бедняком, когда, как кошмары, над жизнью маячат суховеи и саранча. Ведь богатство — оно как с приданым невеста: обещает, а после… а после, известно, выходит за богача. Где же сертан? Изрыт-перерыт. А где крестьянин? Кофе растит. А кофе? Выпила дама в Европе. Прелестная дама — глаза антилопьи.

94

Касиано Рикардо— родился в 1895 году в Сан-Пауло. Классический представитель начального этапа модернизма — участник группы «Зелено-желтых». Занимался политической деятельностью и журналистикой, культивируя жанр критико-социологического очерка. Состоял членом Бразильской академии словесности. Умер в январе 1974 года.

Наряду с изысканной отделкой и совершенством формы, поэзия Касиано Рикардо привлекает своим гуманизмом, умением затронуть наиболее серьезные проблемы бразильской действительности. Особое значение имеют опубликованные в 50—60-х годах сборники стихов: «Потерянное лицо» (1950), «25 сонетов» (1952), «Мой путь до вчерашнего дня» (1955), «Стеклянный паук» (1956), «Американская горка» (1960), «Трудное утро» (1961).

Стихотворение «Дама, пьющая кофе» впервые опубликовано на русском языке в журнале «Иностранная литература», 1963, № 10.

ЖОРЖИ ДЕ ЛИМА [95]

Эта черная Фул'o

Перевод П. Грушко

Много лет с тех пор прошло, и сейчас никто не скажет — за какое деду зло от всевышнего досталась негритяночка Фуло. Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! — Ох, Фуло! Ух, Фуло! (Это бесится хозяйка.) Прибери постель, плутовка, уложи-ка мне прическу, да белье повесь сушиться на дворе, пока светло! Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! После ваяли в дом Фуло, чтоб сеньоре помогала, чтобы было у сеньора все белье белым-бело! Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! — Где Фуло? Ну, Фуло! (Это бесится хозяйка.) Помоги-ка мне, мурло! Помаши-ка опахалом, что-то нынче припекло, почеши-ка под лопаткой, поищи блоху, Фуло, покачай гамак да сказку расскажи, а то зело уморилась я, Фуло! Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! «Во дворце жила принцесса, а носила всем назло кринолин из рыбьей кожи и другое барахло, спать ложилась с петухами под цыплячее крыло, кто поверил этой сказке — тот, видать, и сам трепло!..» Ох, уж эта мне Фуло! Эта черная Фуло! — Где Фуло? Ну, Фуло! Уложи детей в постельку, ножки им укрой тепло! «Баю-баю, спите, детки, солнце за гору зашло, малых неслухов совиха унесет в свое дупло!..» Попадись-ка мне, Фуло! Эта черная Фуло! — Эй, Фуло! Ух, Фуло! (Это белится хозяйка, голос у нее — сверло.) Где флакон с одеколоном, ты не видела, :Фуло? Ну, плутовка, ну, воровка, чтоб тебя разорвало! Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! Прибежал хозяин с плеткой, на девчонку глянул зло, скинула она платьишко — господина обожгло: чернота в глазах, чернее, чем проказница Фуло… Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! — Эй, Фуло! Ну, Фуло! Где косынка кружевная, пояс, брошка и браслеты? Может, ветром унесло?! Где подарок господина — наши четки золотые? Чтоб тебя разорвало! Эта черная Фуло! Эта черная Фуло! Вновь бежит хозяин с плеткой к негритяночке Фуло, лишь сняла Фуло юбчонку — как рукою гнев сняло. Вот наглица: вся от пяток до макушки наголо!.. Что ты делаешь, Фуло! Что ты делаешь, Фуло! — Проклятущая Фуло! Где сеньор? Его ли небо мне в мужья не нарекло?! Ах, плутовка, ах, воровка! Черномазое мурло! Чтоб тебя разорвало! Чтоб тебя разорвало!

95

Жоржи де Лима— родился в 1895 году в Униао, штат Алагоас. Получил медицинское образование в Рио-де-Жанейро. Был депутатом от штата Алагоас. В 1930 году окончательно переселился в Рио-де-Жанейро, где преподавал в университете литературу. Умер в Рио-де-Жанейро в 1953 году.

С появлением сборника стихов «Эта черная Фул'o» (1928), напоенных образами и ритмами народной поэзии, Жоржи де Лима стал считаться представителем поэзии бразильского северо-востока. Жоржи де Лима не был непосредственным участником движения модернистов, его эстетическая программа несколько эклектична, она включает элементы самых различных направлений: поздней парнасской школы, регионизма, религиозной поэзии негров. Большое влияние на развитие бразильской поэзии оказал поэтический сборник Жоржи де Лимы «Открытие Орфея» (1952). Писатель много сделал для изучения и распространения отечественного фольклора. Он был не только поэтом, но и романистом сюрреалистического направления.

Стихотворение «Эта черная Фул'o» взято из сборника Жоржи де Лимы «Поэтические произведения» (Рио-де-Жанейро, 1950).

РИБЕЙРО КОУТО [96]

Перевод М. Самаева

Поэзия для Бразилии

Я звал одного человека. Он был удивительный выдумщик. Он говорил: — Поэзию нужно вырастать из солнца этой страны для этой страны солнца. Немощно то, что делаете ты и твои друзья. Поэзия тоски и недугов — она для слабых, а жизнь полнокровна. Посмотри, как прохожие заметались под хлынувшим ливнем, как вдруг потемнела площадь. Мне жалко поэзию — бледную, анемичную, боящуюся сквозняков а яркого света. Мне хочется больше солнца для твоей малокровной поэзии. Ведь Бразилия — это избыток солнца, ведь Бразилия — это избыток силы. Нужно создать, нужно вырастить поэзию из солнца Бразилии… — Я слушая его иронически и, как мне казалось, невозмутимо. Дождь начинал стихать, а тени — сгущаться. Одна в темнеющей комнате мы какое-то время молча смотрела в окно, на площадь, блестящую от воды. Вот молодая женщина торопливо прошла под зонтом, и стук ее каблуков слился с шуршаньем дождя.

96

Рибейро Коуто— родился в 1898 году в Сан-Пауло. Изучал право в университетах Сан-Пауло и Рио-де-Жанейро, получив в 1919 году ученую степень. С 1932 года пятнадцать лет занимает пост бразильского посла в Югославии. В 1946 году как член бразильской делегации принимает участие в Конгрессе в защиту мира. Через два года ему присуждают в Париже премию за поэзию, а в 1956 году в Сиене премию как лучшему латиноамериканскому писателю. Умер в 1963 году в Париже.

Рибейро Коуто — поэт и прозаик, автор романа «Кабокла» (1931). В начале творческого пути он был близок к бразильскому символизму, но после опубликования книги «Сад признаний» (1921) превратился в одного из вдохновителей модернизма в Сан-Пауло, пропагандируя идеи приверженцев «Недели современного искусства». С модернизмом Рибейро Коуто связывает обращение к верлибру (начиная со сборника «Человек в толпе», 1926). Отличительные черты его поэзии — любовь к повседневному, сочетание лиризма и тонкой иронии, кажущаяся простота и гармоничность формы.

Элегия

Чего он хочет, студеный ветер? Он то и дело стучится в двери, моля: — Открой! Мне страшен ветер ненастной ночи, поры холодной, что пахнет морем пустынных пляжей. В его надрывной мольбе мне слышно стенанье мертвых, идущих к людям, чтоб обогреться. Я тоже ветром однажды стану, к твоим дверям с мольбой приникну. Но я приду не зимним ветром ненастной ночи, поры холодной. Весенним ветром к тебе приду я и губ твоих коснусь, лаская дыханьем листьев, цветов, уснувших в ночной теплыни. И ты услышишь мой голос: — Помни!..