– Как видите, имя пользователя, запустившего процесс, совпадает с именем пользователя, вошедшего в систему. К счастью, номер родительского процесса троян не блокирует. Я восстановил родственную цепочку демонов, связанных с опасной программой. Более того, я дошел в ней до самого верха. Именно здесь я обнаружил ошибку, допущенную противником.

Деверо выдержал эффектную паузу.

– Самый верхний демон, дающий рождение всем остальным заразным процессам, погибает не сразу. Вирус уничтожает его через десять миллисекунд после запуска. В течение этого времени информация о процессе доступна любому внешнему пользователю.

На мониторе появилось окно, содержащее описание вредоносного процесса. Кончик ручки остановился возле странной последовательности символов и цифр.

– Это идентификатор пользователя, который проник в вашу операционную систему, взломав интерфейс беспроводной связи. Случилось это в три часа ночи 9 ноября.

– Ты полагаешь, что против нас может работать один из гостей Тюленева?

Деверо пожал плечами.

– Точно сказать не могу. Пока что все мои высказывания остаются на уровне догадок и предположений. Генерал, вы не помните, каким интерфейсом пользовался Тюленев для выхода в Сеть?

Северский развел руками.

– К сожалению, нет, Франсуа, таких деталей я не запомнил.

Молодой компьютерщик потер пальцами висок.

– Это плохо, Алексей Арнольдович. Еще хуже то, что недоброжелатель проник внутрь военных серверов и покопался в недрах ванхорновской «Милашки». Наглец был уверен в своем мастерстве и не стер журнал завершенных операций. Идентификатор пользователя мне известен, но личность противника я пока установить не могу.

Завершив разговор, Деверо захлопнул крышку компьютера, спрятал ручку в карман пиджака и весело произнес:

– Удачи, генерал, я возвращаюсь к работе. Если вдруг до чего докопаюсь, то дам знать.

Воздушная база «Граф Бернадотт».

Подземные ремонтные мастерские.

17 ноября 2035 года, 12.36

Резко хлопнув дверной створкой, Ольга повернулась к Сергею. Взгляд у нее был злой и недовольный, в глазах сверкали искры ярости. Вытерев грязные от работы руки черной промасленной тряпкой, Нестерова указала командиру на пластиковый стул:

– Садитесь, полковник. Можете не тянуть кота за хвост, я знаю, зачем вы пришли.

Сергей последовал совету Ольги и опустился на твердое сиденье. Летчица подошла к подвесному деревянному шкафчику и вытащила из него два прозрачных бокала. Следом за стаканами на столе появилась наполовину опустошенная бутылка виски.

– «Талламор Дью» двенадцатилетней выдержки, одна из последних бутылок, оставшихся на этой чертовой планете. Можете смело разливать по стаканам. Мне не жалко.

Прислонившись к шкафчику, Нестерова скрестила на груди руки:

– Ты понимаешь, полковник, что поставил под удар жизнь моей дочери! Какого черта ты нарушаешь свои же обещания?! Почему ты принимаешь решения, не посоветовавшись со мной?

Сергей тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула:

– У меня не было выбора, Ольга.

– Очередная отговорка! Ты отдал меня Никонову потому, что так тебе было удобно.

Нестерова опрокинула в рот добрую порцию виски. Поморщившись, женщина добавила:

– Экстренная починка машины твоя работа?

Полковник покачал головой.

– Нет, все ремонтные операции выполняются по прямому приказу Никонова. Если бы не мое обещание, твой обездвиженный «Ил» до сих пор бы стоял под открытым небом. Я понимаю причину твоего гнева, но по-иному я поступить не мог.

– Из-за твоей договоренности мне придется совершить над Атлантикой три опасных полета? Туда и обратно, Сергей, в оба конца, без дозаправки. Я буду летать над враждебной территорией с минимально возможным конвоем, а то и вовсе без него. Я стану огромной жирной точкой на вражеском радаре, целью для многочисленных ракет класса «воздух – воздух», жертвой, не способной оказать сопротивление. Ты хотя бы раз думал о моих шансах на выживание? Ты учел, что я не просто летчик, а мать-одиночка. В случае моей гибели Наташка останется сиротой. Кто будет заботиться о ней? Ты или этот эгоистичный тип Матвиенко?

– Ты несправедлива к Николаю.

– Это ты ошибаешься в нем, а я вижу, каким взглядом он смотрит на мою дочь!

Ольга до конца осушила бокал и с грохотом поставила его обратно на стол.

– Сергей, я хочу слышать ответы на свои вопросы. Ты скажешь мне что-нибудь толковое или будешь молчать?

– Ольга, пойми, я прекрасно осознаю причины твоего негодования. Ты права в том, что хочешь защитить дочь. Однако взгляни на сложившуюся ситуацию с моей точки зрения.