Шрифт:
Оказывается, все это время она просидела с гордо выпрямленной спиной. И теперь ей свело лопатки, поясницу и шею. Но не горбиться же было при этой высокомерной гадине.
Арина встала, подошла к раковине и накатила двухлитровый кувшин воды. Потом вылила это все в камин и с болезненным удовольствием наблюдала за тем, как корчатся и шипят языки пламени, как темнеют от воды и застывающего пепла поленья.
Не нужно ей, ничего не нужно. Теплого домашнего очага с красивыми отсветами по потолку и стенам не нужно. Уютной лежанки с подушками перед огнем не нужно. И тесных жарких объятий, предназначенных для другой, не нужно тоже.
Она одна была, есть и будет. Чтобы не сойти с ума от тоски и скуки, она для разбега найдет убийцу Аллы Митиной, а потом возьмет, да и в частном порядке практиковать начнет. А что, чем не мысль? Может, даже Сячинов поможет ей получить лицензию. Да и в вузе, куда она временами приглашалась читать лекции, могут дать рекомендации. Она найдет, чем себя занять.
Арина медленно бродила по дому из комнаты в комнату, по лестнице вверх, потом вниз. Выдохлась через час, забралась в ванну с горячей водой, обильно сдобренной ароматической солью. Лежала долго, пока засыпать не начала. С трудом выкарабкалась, вытерлась кое-как и еле втиснула себя в спортивный костюм. Эластичная ткань не хотела налезать на влажное тело. Высушила волосы феном, расчесалась тщательно, заправив прядки за уши. Глянула на себя в зеркало. Осталась довольна. О давешнем потрясении свидетельствовала лишь смертельная бледность да лихорадочно сверкающие глаза. Плакать она не стала, решив оставить это удовольствие на ночь. Если Перцев обнаружит, что она ревела, он не уйдет без объяснений. А если она начнет ему все объяснять, то он может найти для себя массу оправданий. И она, что самое прискорбное, может в них поверить! Ведь желание сохранить хрупкое миниатюрное счастье все еще жило в ней, все еще билось тоненькой жилкой на виске…
Глава 7
Ровно через неделю после этого Арина вновь сидела в приемной перед кабинетом Сячинова и ждала, когда тот освободится. Сячинов проводил совещание.
– Какое совещание, Ариша?! – округляла глаза секретарша Валечка, потчуя ее домашними ватрушками с чаем. – Разнос это! Скорее крах! Полный и бесповоротный крах!
– Крах чего?
Арина доедала уже вторую ватрушку, а съела бы и еще. Только здесь к ней вдруг вернулся аппетит. Впервые за неделю она смогла чего-то пожевать и выпить чаю с удовольствием. Она даже улыбнулась пару раз Валечкиным ахам по поводу участи несчастного Сергея Ивановича, оставленного молодой женой и не принятого старой.
– Но нельзя же так, Ариша, с человеком! – сокрушалась Валечка и без конца смотрелась в зеркальце, закрепленное перед монитором. – Он же переживает! Ладно молодая стерва, этой простительно. Но бывшая-то, бывшая… Ты кушай, кушай, Ариш!
И она, подбадриваемая секретаршей Сячинова, уплетала ватрушки, хлебала чай.
Она не ела ничего после того, как Перцев ушел из ее дома, громко саданув сначала входной дверью, потом воротами.
– Это у них семейное, – горько прошептала она себе и впала в недельное забытье.
Очнулась через несколько дней, когда к ней снова явился Митин. Да не один, а на пару с женой. Прошли в кухню, сначала стеснительно толкаясь у порога, не зная, что делать с обувью. Арина махнула рукой, велев им не разуваться. Они сели напротив, помолчали, а потом он, толкнув жену локтем, приказал:
– Говори!
– Аришенька, был у нашей Аллочки ухажер-то, был, – покаялась мама Вера со слезами.
– Я догадывалась, – кивнула она. – И кто он?
– А вот этого я не знаю! – воскликнула Вера с горечью, муж снова ее толкнул, и она огрызнулась: – Хоть весь бок мне проширяй, не знаю! Не видела я его никогда. Она как говорила с ним по телефону…
– По мобильному или городскому? – тут же уточнила Арина, немного пробуждаясь от забытья.
– По маленькому, по мобильному, – кивнул Митин. – Она с ним шепталась всегда, мать рассказывает. В комнате запрется и шепчется.
– Какие-нибудь эмоции выражала ваша дочь при этом?
Арина наморщила лоб. Если Алла говорила подолгу с мобильного с кем-то, то с кем именно, уже должны были пробить. Почему тогда до сих пор нет никакой информации об этом человеке? И мог ли это быть Ветров, мог он звонить из тюрьмы? Мог, самой себе ответила Арина. Сейчас в тюрьме достать мобильный с безлимитным тарифом не проблема.
– В каком смысле эмоции? – озадачился Василий Николаевич.
– Ну… Радовалась. Печалилась. Смеялась. Плакала? Что-то же было?
– Было! – подскочила с места мама Вера. – Прямо за неделю до своей кончины она плакала. Я когда услыхала через дверь-то, не поверила. Сначала она как-то так воскликнула: ну при чем тут это, зачем тебе это, это опасно?! А потом вдруг расплакалась.
– Значило ли это, что она поссорилась со своим знакомым, назовем его так?
И сама тут же прокрутила слова Аллы в голове еще раз.
Что же, они вполне подходили по смысловому значению под Ветрова, под его побег из тюрьмы. Алла могла сильно расстроиться из-за его решения восстановить справедливость, потому что понимала, это конец их надеждам на будущее. Если даже Ветрова оправдают за убийство четырех человек, его все равно посадят за побег.
– Значило, наверное. Потому что она потом несколько дней ходила сама не своя, – кивнула Вера. – Потом немного забылось, и тут снова этот звонок. Следователь-то сказал, что установили, откуда звонили-то. С таксофона нашего. А кто, чего, никто не видал.