Станислаус передвинул трубку в правый угол рта и попытался улыбнуться. Неподалеку паслись козы, слышалось их жидкое блеяние. Странник придумывал множество вариантов — ему хотелось заговорить с девушкой. Но чем ближе он подходил, тем больше робел. Он прикусил мундштук трубки так, что она закрыла ему правый глаз. Он прошел мимо девушки, так ничего и не сказав. Пастушка приподнялась:

— Сколько времени?

Он вздрогнул, как боязливый зайчонок, и уже собирался признаться, что у него нет часов, но вовремя спохватился, подумав о бароне Альфонсе. Он вынул свою конфирмационную цепочку, прикрыв рукой полированный железный кружок, всмотрелся в его отверстие с нарезкой и сказал:

— Седьмой!

Девушка рассмеялась. Веснушки на ее носу запрыгали.

— Может быть, и шесть часов. Идешь, не думая о времени, и часов даже не заводишь.

Девушка продолжала смеяться.

— Идешь, не думая о времени, и играешь цепочкой.

Пойманный с поличным, Станислаус важно сказал, перещеголяв самого барона Альфонса — образец, которому он следовал:

— Вы лежите здесь, яркая, как само лето, и смеетесь, как солнце собственной персоной.

От удовольствия девушка заболтала ногами.

— Ой, не могу!

Станислаус притопнул ногой.

— Я закрою вам рот нежным поцелуем!

Он покраснел. Вот тут-то и сказалась сила науки. Он произнес заученную наизусть фразу из одной книги. Наука кое-чего стоила: девушка перекувырнулась, вскочила и бросилась бежать, крикнув:

— Того, кто меня догонит, ждет щедрая награда!

Первое любовное приключение Станислауса, опирающееся на научные основы, обещало стать увлекательным.

Чемоданчик полетел в траву. Рюкзак шлепнулся неподалеку от него. Подняв руки, словно он собирался поохотиться за бабочками, Станислаус побежал. Девушка неслась во весь опор. Ее преследователь несся во весь опор. Босые ноги прыгали через кочки, поросшие травой, через канавы. Грубые башмаки подмастерья бухали по лугу и топтали цветы.

Тяжело дыша во все свои пекарские легкие, Станислаус вспомнил наконец о бароне Альфонсе. Никогда и ни за что на свете такому опытному человеку и любовнику, как барон, не пришло бы в голову бегать до седьмого пота за одним поцелуем. Вдобавок Станислаус вспомнил правило из «Искусства счастливой любви»: «Существуют разные методы…» Так и называлась эта глава. «Счастливую любовь определяют желание и склонность, темперамент и положение. Когда любовь хорошо подготовлена, не следует торопиться. Она приходит, как ясный день. Взойдет солнце любви, и в его сиянии расцветет счастье любящих». Почему Станислаусу не испробовать правильность этого указания? Он прекратил преследование, туже затянул ремешки на башмаках, с равнодушным видом поглядел на плывущие облака и направился к брошенному чемодану и рюкзаку. И смотри-ка! Любовь, неслышно ступая, подкрадывалась к нему. Слава науке!

Кто-то нежно похлопал его по спине.

— Ну как? Премия пока еще никому не отдана!

Пастушка одернула платье, подошла к ближайшему кусту и села на траву. Станислаус не спеша шагнул вслед и запечатлел на пастушке свой поцелуй. Некоторое время оба сидели молча, не глядя друг на друга. Нежный поцелуй прохожего юноши, видимо, не очень взволновал девушку. Станислаус вздохнул. Барон Альфонс и все добрые духи любви покинули его… Он вспомнил Марлен. Девушка раздергивала травинку.

— Ждешь, видно, своего вознаграждения, а?

Станислаус кивнул.

— Не слишком ты торопился.

Он бросился целовать ее, как собачонка хватает хвостик колбасы, который у нее отбирают. Девушка, охваченная жалостью, прильнула к нему долгим великодушным поцелуем. Это был, несомненно, чудо-поцелуй, и Станислаус благоговейно отдался ему. Поцелуй, словно большая спелая ягода клубники! Опять оба сидели некоторое время молча. Девушка напевала сквозь зубы. Все кружилось в глазах у Станислауса. Она взяла его руку и положила к себе на прогретое солнцем бедро. Она поняла, кто перед ней.

— Вот тут рука твоя может лежать, а больше я ничего не позволю.

Станислаус повиновался. Его рука была робкой и нежной, как голубка, начинающая новую руладу. Он опять поцеловал пастушку. Ей нравилось его послушание.

— А если ты передвинешь руку с того места, где она лежит?

— Что тогда? — спросил он.

— А ты попробуй!

— Ты меня в конце концов укусишь!

— Я не хочу, чтобы ты так плохо думал обо мне.

Он попробовал, и за это она укрыла его уголком неба.

Все дрожало в Станислаусе, когда он поздним вечером шел по булыжным мостовым города. Смотрите, люди, вот идет Станислаус! Державный завоеватель в стране любви! Один его взгляд — и девушки трепещут, как цветы под летним ветром. Он не видел серых стен ночлежного дома «К родине».

— Более сумасшедшего парня мне еще не приходилось встречать, — сказал хозяин ночлежки. Станислаус проспал ночь на скамье в маленьком палисаднике перед домом.

— Видно, знатно набрался вшей? Платить все равно будешь.