Политическая пропаганда и агитация рассматривались в документе не как самоцель, а как средство повышения боеготовности Красной Армии, укрепления дисциплины и высокого морально-политического состояния личного состава. Директива предписывала придать им «боевой характер», пронизать «сталинской целеустремленностью и принципиальностью». Для изучения сопредельных стран намечалось широко использовать разосланные ранее ПУРККА книги и географические карты. Особое внимание в лекциях о сопредельных странах рекомендовалось обращать на военно-географические положение, экономический потенциал, состояние вооруженных сил и тактику их армий. К этой работе привлекались отделы пропаганды среди войск и населения противника, а также члены редколлегий газет на иностранных языках. [491]

Во исполнение требований директивы ГУППКА от 28 августа уже в сентябре 1940 г. в его составе была создана лекторская группа в количестве 101 чел. Зимой 1940/1941 гг. во всех домах Красной Армии были организованы лектории для командиров. На 1 января 1941 г. в составе агитколлективов Киевского особого военного округа насчитывалось свыше 2,2 тыс. чел., Ленинградского – свыше 2,6 тыс., Московского – свыше 2,8 тыс. чел. В тематике работы агитколлективов и лекториев большое место занимали пропаганда уроков боевых действий в Европе, опыта «Зимней войны», применения танков и авиации, военноэкономического потенциала воюющих стран и тактики их армий. [492]

В проекте нового Полевого устава РККА, работа над которым усиленно велась в 1940 г., впервые заключалось требование: изучать политико-моральное состояние иностранных армий, научиться вести среди них пропаганду и агитацию в целях подрыва морального состояния. М.И. Бурцев, который был назначен начальником отдела пропаганды среди войск и населения противника (7-го отдела) ГУПККА, получил задание составить проект директивы политорганам о порядке их идеологической работы, ориентированной на войска противника. Бурцев воспринял это задание как необычное, поскольку со времен Гражданской войны Политуправление Красной Армии не разрабатывало такого рода директив либо наставлений. Подготовка проекта директивы потребовала больших усилий. За ходом ее следил лично начальник ГУППКА. Проект много раз обсуждался и перерабатывался, так что М.И. Бурцев имел все основания назвать документ «плодом коллективной мысли». [493]

12 октября 1940 г. ГУППКА утвердил эту важную директиву за N 0267. В преамбуле документа отмечалось, что до 1939 г. наблюдалась недооценка данного направления военной пропаганды. В результате политический аппарат Красной Армии оказался не готовым к ведению идеологической войны. В директиве намечалось решительно покончить с этим недостатком. Была сформулирована следующая задача: «В первый же день военных действий… забросать противника листовками, лозунгами и плакатами, чтобы разложить его армию, деморализовать его тыл и, таким образом, помочь командованию Красной Армии в кратчайший срок и с наименьшими жертвами добиться полной победы». В пропаганде предполагалось широко использовать как печатные издания (листовки, газеты, плакаты, брошюры), так и радио, в том числе – звуковещательные усилительные станции.

«Идеологическая война с противником, – подчеркивалось в директиве от 12 октября 1940 г., – сложное и вместе с тем исключительно ответственное дело». Поэтому начальник ГУППКА предписывал уделить этому участку политической работы особое внимание. Начальники управлений политической пропаганды округов, армий и Дальневосточного фронта получили строгое предупреждение, что они непосредственно несут ответственность за подготовку к идеологической войне с противником. [494]

Оценивая впоследствии вклад 7-го отдела ГУППКА в дело составления директивы N 0267, М.И. Бурцев отметил и слабые, по его выражению, места в тексте документа. Так, довольно обстоятельно была освещена задача предстоящей работы среди войск и населения противника, исходя из установки воевать «на чужой территории», и менее подробно рассмотрены вопросы идеологического воздействия на солдат и офицеров вражеских армий в различных условиях боевой обстановки, а также специфика работы с военнопленными. После утверждения директивы ГУППКА от 12 октября 1940 г. сотрудники 7-го отдела выехали в приграничные военные округа, где проводились сборы пропагандистов, организовывались выступления с докладами перед командирами и политработниками, оказывалась практическая помощь в составлении планов работы редакций учебных газет на языках потенциальных противников. Однако, судя по воспоминаниям М.И. Бурцева, становление системы пропаганды на войска и население противника (В.В. Вишневский называл ее «внешней политработой») проходило непросто. Кадры пропагандистов, включенные в состав 7-х отделов, не сразу поворачивались «лицом к боевой агитации». Они в большей степени были нацелены на научно-исследовательскую деятельность. Зачастую не придавалось еще должного значения «идеологическим средствам в вооруженной борьбе». [495]

С осени 1940 г., особенно после визита В.М. Молотова в Берлин все явственнее обозначалась напряженность во взаимоотношениях между СССР и Германией. Выступления соратников Сталина стали более тревожными по содержанию, нацеливали на осознание всей сложности сложившейся ситуации. Так, А.А. Жданов в речи на объединенном пленуме Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) 20 ноября 1940 г., в частности, упомянул о появлении в народе «мирного, безмятежного состояния». Особенно заботило секретаря ЦК ВКП(б) то обстоятельство, что подобного рода наклонность к «растительной» жизни, беспечное отношение к вопросам обороны были распространены среди актива и молодежи.

Разъясняя позицию большевистского руководства по данному вопросу, Жданов подчеркнул: СССР пока ведет с капитализмом мирное соревнование, но оно неизбежно перерастет в соревнование военное, и тогда встанет проблема «кто кого». Далее он привел сталинское высказывание о необходимости готовиться к неожиданностям, чтобы не быть застигнутыми врасплох, и указал на недостатки в деле изучения форм и методов войны. А.А. Жданов отметил, что «некоторые товарищи» приходят в ужас от мысли о неизбежности людских жертв и материальных потерь в грядущей войне. Отвечая возможным оппонентам, он заявил: «Мы не должны создавать всяких таких добрых, сентиментальных качеств, а если придется воевать, то мы должны быть не менее энергичными и не менее жестокими, чем наш военный противник. Мы должны воспитывать в народе такие качества, как решимость, самоотверженность и героизм».