Задыхаясь, Гарри упал на траву и тут же вскочил на ноги. В сумерках было видно, что они приземлились на краю поля; Гермиона уже бегала вокруг, взмахивая палочкой.

— Протего тоталум… Салвио гексия…

— Подлый старый вымогатель! — пропыхтел Рон, появляясь из-под плаща-невидимки и бросая его Гарри. — Гермиона, ты гений, настоящий гений, поверить не могу, что мы оттуда убрались!

— Каве иминикум… Я же сказала, что это рог взрыворога? Я же ему говорила? А теперь его дом разнесло на куски!

— Так ему и надо, — заметил Рон, изучая порванные джинсы и порезы на ногах. — Как думаешь, что они с ним сделают?

— О, надеюсь, они его не убьют! — охнула Гермиона. — Потому-то я и хотела, чтобы они успели мельком увидеть Гарри, прежде чем мы уйдем, и убедились, что Ксенофилий не лжет!

— А мне-то зачем было прятаться? — поинтересовался Рон.

— Все думают, что ты слег с брызгрыльностью, Рон! Они похитили Луну, потому что ее отец был на стороне Гарри! Что будет с твоей семьей, если они узнают, что ты с ним?

— А как же твои родители?

— Они в Австралии, — ответила Гермиона. — С ними все будет в порядке. Они ничего не знают.

— Ты гений, — с благоговением повторил Рон.

— Ты вправду гений, Гермиона, — горячо поддержал его Гарри, — не знаю, что бы мы без тебя делали.

Просияв, она тут же помрачнела.

— А как же Луна?

— Что ж, если они сказали правду и она все еще жива… — начал было Рон.

— Не говори так, не надо! — громко запротестовала Гермиона. — Она жива, жива!

— В таком случае, думаю, она в Азкабане, — сказал Рон. — Как бы там ни было, неизвестно, выживет ли она там… многие не выдерживают…

— Она выдержит, — произнес Гарри. Он не мог представить иной исход. — Луна сильная, гораздо сильнее, чем ты думаешь. Наверняка она рассказывает остальным заключенным о рывководорослях и нарглах.

— Надеюсь, ты прав, — сказала Гермиона. Она провела рукой по глазам. — Мне было бы так жаль Ксенофилия, если…

— … если бы он не пытался продать нас Пожирателям Смерти, да уж, — договорил Рон.

Установив палатку, они укрылись в ней, Рон приготовил чай. После того, как они с трудом избежали опасности, это прохладное, затхлое, старое место казалось домом — безопасным, знакомым и дружелюбным.

— О, зачем мы туда пошли? — после нескольких минут тишины простонала Гермиона. — Гарри, ты был прав: снова эта Годрикова лощина… совершенно бесполезно потраченное время! Дары Смерти… какая чушь…хотя вообще-то, — ее озарила внезапная догадка, — ведь он мог все это выдумать, правда? Наверняка он вообще не верит в Дары Смерти, просто хотел задержать нас, пока не явятся Пожиратели Смерти!

— Я так не думаю, — возразил Рон. — Плести небылицы, когда волнуешься, гораздо труднее, чем ты думаешь. Я это понял, когда меня поймали Охотники за головами. Было гораздо легче притворяться Стеном, чем выдумывать кого-то несуществующего, потому что его я немного знал. На старика Лавгуда давила необходимость убедить нас оставаться на месте. Уверен, он сказал правду, или то, что он считаетправдой, чтобы нас заговорить.

— Что ж, не думаю, что это имеет значение, — вздохнула Гермиона. — Даже если он был с нами честен, такой чуши я в жизни не слышала.

— Погоди-ка, — сказал Рон, — разве Тайную комнату не считали легендой?

— Но Дары Смерти не могут существовать, Рон!

— Ты так говоришь, но один из них существует, — возразил Рон. — Плащ-невидимка Гарри…

— «Сказка о трех братьях» — всего лишь история, — твердо сказала Гермиона. — История о трех людях, боявшихся смерти. Если выжить было бы так же легко, как спрятаться под плащом-невидимкой, у нас есть все, что нужно!

— Не знаю. Непобедимая палочка нам бы пригодилась, — заметил Гарри, крутя раздражавшую его терновую палочку.

— Ее не существует, Гарри!

— Ты ведь говорила, что там было полно палочек — Палочка Смерти и как там ее…

— Ладно, верь и дальше в существование старшей палочки, но как насчет камня воскрешения? — источая сарказм, спросила она и сделала пальцами жест, будто выделяя кавычками последние слова. — Никакое волшебство не может воскрешать умерших и в этом все дело!

— Когда моя палочка соединилась с палочкой Сама-Знаешь-Кого, появились мои родители… и Седрик…

— Но ведь на самом деле они не воскресли, верно? — возразила Гермиона. — Такие… бледные образы не то же самое, что и возвращение кого-то жизни.