Шрифт:
– Накормите нас!
– Дайте нам воды!
– У нас нет сил!
– Пощадите!
– Пощадите!
– Вот вам еда и питье, – сказали стражники, толкая в камеру разбойников. Расковывать их не стали. – Ешьте их мясо и пейте их кровь. Гляньте, какие они упитанные!
С тем стражники и ушли и закрыли за собой дверь. Слышно было, как с лязганьем поворачивается в замке ключ. Потом удаляющиеся шаги, и все…
Тишина.
Вдруг тишину нарушило шипение. Разбойники вскочили и прижались друг к другу.
– Здесь змеи! – взвизгнул Пей, который змей просто не переносил.
Но никаких змей не было. Да ни одна змея не выжила бы в таких адских зловонных условиях. Это шипели и завывали прикованные к стенам насельники тюрьмы.
– Дайте нам вашу плоть, – шипели они. – Дайте нам вашу кровь!
– Мы разорвем вас на кусочечки и каждый кусочек съедим!
– А кровушку выпьем, да-да!
– Вы и ахнуть не успеете!
– А мне глазик! Я так люблю есть человеческие глаза!
– Что делать будем, братцы? – спросил у друзей монах Куй. – Из центра комнаты нам выходить нельзя и прислоняться к стенам тоже нельзя – мигом ухватятся эти голодные.
– Будем стоять тут и спать стоя по очереди.
– А как справлять нужду?
– Глупец! Боги специально сделали так, чтобы мы писали стоя.
– А…
– «А» будет не с чего. Неужели не видишь – здесь никого не кормят.
– Чем бы заняться, чтобы не сойти с ума?
– А давайте устроим поэтическое соревнование. Победит тот, кто прочтет лучшее стихотворение.
– Но как мы узнаем, что стихотворение лучшее?
– Эти жабы, что прикованы к стенам, заплачут.
– Что ж, давайте. Все мы грешим стихами.
– Жуй, начинай!
И разбойник Жуй по прозвищу Железная Крыса продекламировал, позвякивая цепью:
Вечность дует в сердце мое, Словно ветер в оконный проем. Красноватая горка песка. Одиночество. Боль и тоска. Ветер песни поет обо мне, О чужой непонятной весне. Я услышу лишь тихую грусть И открою окно: ну и пусть.– Какое стихотворение замечательное! – сказал Куй. – Вы только подумайте, у нашего Жуя была подруга, с которой он был так нежен! Не всю жизнь он, оказывается, размахивал топором и дубинкой.
– Да уж, не всю, – кивнул Жуй. – Рассказать вам эту историю?
– Расскажи, расскажи!
– Дело было тогда, когда я еще не промышлял разбоем, а занимался сбором налогов и служил в приличной чиновничьей палате, и была у меня алая шапка с золотым шариком, что, как вы знаете, означает чиновника первого ранга. Я был одинок, не женат и не имел сколь-нибудь постоянной подруги. И вот как-то после долгого заседания в налоговой палате я пошел не домой, где старая служанка приготовила бы мне обычный ужин из утятины и риса, а в славный кабачок «Теплый прием». Время было позднее, среди посетителей было два-три человека. Я сел за столик, освещенный красивой масляной лампой, и стал ждать служанку. Но вот вижу: подходит ко мне женщина необыкновенной красоты и статности. Одета в розовую юбку и золотую кофту, поверху жакетка из меха соболя. На голове роскошная прическа, украшенная цветами и лентами.
«Мое почтение вам, благороднорожденный! – сказала она таким певучим голосом, что я умилился. – Я хозяйка этого заведения, имя мне Вей, а родительское прозвище Золотая Ленточка. Чем могу служить?»
Я встал и раскланялся.
«Я чиновник налоговой палаты Жуй, прозванный Точные Весы. Я кланяюсь вам и прошу разделить со мною трапезу».
«Согласна. Народу немного, да к тому же кабачок скоро закрывается. Я подам вам лучшие блюда нашего заведения. Прошу немного подождать».
Буквально через четверть часа передо мною стояли самые изысканные яства и вина. Себе же хозяйка положила лишь соевого творога и налила стакан воды.
«Отчего вы так скромно вкушаете?» – удивился я.
«Я обязана держать траур по недавно почившему мужу. Его родня следит за мной, за каждым моим шагом, боятся, чтобы я не уронила себя».
«Ну ужином со мной вы ничуть не уроните своей чести».
«Ах, к слову сказать, мне уже надоели мои родственники. Они вынуждают меня заниматься этим кабачком, тогда как я хотела бы удалиться в монастырь».
«О нет, – всерьез испугался я. – Только не в монастырь. Иначе я бы вас никогда не встретил».
«К добру ли эта встреча», – прошептала она.
А я, верите ли, уже по уши влюбился в нее. Все было в ней дивно и прекрасно, и она была вдова.
«Выходите за меня замуж», – тут же предложил я, решив, что железо надо ковать, пока горячо.
«Я бы с удовольствием, вы мне очень понравились, – смущенно сказала Вей. – Но я должна еще пять лет хранить вдовство».
«Как это жестоко! – воскликнул я вне себя. – Послушайте, я провел в вашем обществе всего час, а ощущение такое, будто знаю вас лет двести, словно мы всегда были вместе».