И вот теперь, когда он стал узником в чужом мире, а главное — почти что потерял надежду выполнить задание своего хозяина, — теперь перед ним появилась эта худенькая девчонка из аниме, приказывающая генералам. Пожалуй, было от чего сойти с ума!

Кто она?! Неужели это и есть тайная правительница империи?!

— Понимаешь ли меня?

Голос, как и прежде, звучал не в наушниках, он пробирался в мозг — ровный, холодный, бесстрастный голос.

Ровные и бесстрастные слова. Похоже, те, кто скопировал аппаратуру для перевода (Юсуф был уверен, что первоначально ее изобрели люди Кланов), не заморачивался интонациями и синонимами. Для допроса достаточно — и ладно.

— Да, — тихо ответил он.

Девчонка кивнула и улыбнулась.

«Знаешь ли ты, кто я?»

— Догадываюсь.

«И кто же?»

— Тиада-Атум, — произнес Юсуф.

«Ты так догадлив или тебе подсказали?»

— Догадался. Я прав?

«Вопросы задавать буду я. Тебе понятно?»

— Да.

«Тогда расскажи о себе, Юсуф. Расскажи все, что ты знаешь и что ты хочешь. Ты не спрашиваешь, что с тобой станет. Почему?»

— Потому что… Потому что мне все равно.

Последнюю фразу Юсуф произнес слишком решительно. И слишком безнадежно. Ему, провалившему задание хозяина, было теперь действительно все равно.

«Так не может быть. Детектор говорит, что это почти так… Но ты все же неискренен. Впредь постарайся быть искренним, понятно?»

Сейчас Юсуф обратил внимание, что на столе виднелся крохотный пульт. И рука девушки замерла над ним…

Он успел сказать «да», когда подлокотники резко подались вперед, а на руках защелкнулись металлические браслеты. И в тот же момент тело пронзила такая боль, что Юсуф, чье тело было натренировано переносить почти что любые страдания, не выдержал и закричал. По крайней мере, он воспринял это как крик — в действительности из его глотки вырвалось мучительное сипение.

Боль немедленно прекратилась, браслеты раскрылись. Он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя.

«Будешь искренним — боли не станет. Я просто показала, что тебе — не все равно».

Голос в мозгу по-прежнему был бесстрастным, но девушка произнесла все это почти ласково, если, конечно, он не обманывался с ее интонациями.

«Это был всего лишь небольшой удар тока. Наказание за твою неискренность. Впредь не обманывай меня, понятно?»

— Да, — хрипло выдохнул он.

«Рассказывай!»

Голос девушки прозвучал как военная команда.

«И ничего не утаивай».

Возможно, боль произвела такое впечатление, возможно, дело было в самой Тиада-Атум и в непонятном удивлении перед нею — но Юсуф и в самом деле начал рассказывать о себе без всяких утаек. О своем роде и фамильной легенде пришедших из Андалусии изгнанников, оставшихся на африканском берегу. О том, как он впервые встретил человека, ставшего для него ближе отца. О том, как служил ему, постигая науку «посвященных». О восстании, когда вождь и хозяин оказался в безвыходном положении. О том, как он сам устроил жертвоприношение в бункере вождя, вызвав сущности из иного мира, но ритуал подействовал лишь через некоторое время — и очень странным образом. О пути через пустыню со своими предполагаемыми жертвами, о том, как все трое попали в плен к одному из племен предгорий.

И о том, как удалось убежать из плена.

«Значит, кроме твоего хозяина, тебя больше никто не ждет. Ты говоришь правду, — задумчиво произнесла Великая. — Ты сам не знаешь, почему оказался здесь. Но я верю в судьбу. И в то, что ничего случайного не бывает».

Она улыбнулась.

«Тебя сильно избили эти армейские кретины?»

— Не очень, — проговорил он. — Я не жаловался.

«Сильно. Я же вижу. Тебя припудрили, подготовили к встрече. Все это заметно».

Юсуф промолчал.

«Ты не рассказал еще кое о чем. А мне стало любопытно…»

— О чем, Великая?

«Я не люблю титулов. Можешь называть меня так, как звали хозяйку этого тела — просто Биру-Кеми. Или — Биру».

Разумеется, мозг не воспринимал имена — здесь, как и у большинства народов Земли, они были набором звуков с давно забытым смыслом. Поэтому Юсуф просто услышал то, как она назвалась. Голос был чистым и красивым. Казалось совершенно невероятным, что она, эта девчонка, распоряжается здесь и его жизнью, и жизнями тех армейских патрулей, которые так опрометчиво избили его, и даже, наверное, жизнью того офицера, которого она просто выставила из кабинета.

«Вижу, ты мне не доверяешь».

Она будто бы читала его мысли.

— Не то чтобы не доверяю… — Юсуф замолчал. Возможно, от этих слов зависела сейчас и его жизнь, и задание — если его еще возможно выполнить.

Рука Биру-Кеми замерла над пультом, едва коснувшись клавиши.

«Говори прямо!» — потребовала девушка.

— Ты слишком молода… И ты — девушка. Я же сказал, что в моей стране не может такого быть: женщина, допущенная к верховной власти.