Есть тут и другие государства. Как я понял, полуфеодальные, принявшие явное или тайное покровительство Четырех Кланов, — а потому там тихая и спокойная жизнь, очень постепенное развитие без разных кровавых «великих революций». Не будь покровительства, их давно сожрали бы соседи вроде Тиада-Атум. В общем, живут и процветают где-то в земном семнадцатом веке — а в восемнадцатый не особо торопятся.

В одну из таких стран мы и должны сперва отправиться.

Может, я тоже мутант? Во всяком случае, некоторые мысли могу прочесть довольно быстро, даже если их хотят утаить.

Вроде бы, раз жителей Земли здесь, в чужом мире, оказалось двое, они должны все время общаться исключительно друг с другом.

По крайней мере, так считается — два земляка на чужбине, и все такое. Тем более если у них одна профессия. А если им пришлось пережить те еще приключения — то и подавно.

В действительности все выглядело совершенно иначе. Мы с Джеймсом оказались хорошими приятелями — но не более того. С местными каждый из нас общался значительно больше времени.

Я, что само собой получилось, — с докторами.

А вот Джеймс подружился с персоналом базы. В конце концов, каждому из нас требовалось сейчас одно — как можно быстрее выучить местный язык и стать для этого мира не совсем уж чужаками. Кто знает, когда придется вернуться назад, да и придется ли?

Но, разумеется, с моим американским коллегой приходилось сталкиваться каждый день — например за обедом. Когда я стал более или менее уверенно передвигаться, мне определили и место в столовой — вместе со здешними летчиками. Кем бы нас тут ни считали — искателями приключений на свои головы и прочие части тела или несчастными жертвами обстоятельств, — относились к нам очень хорошо.

Тут и оказалось, что у Джеймса в приятелях — не меньше половины летного персонала базы, включая, как ни странно, даже самого Магистра. По крайней мере, я именно так перевел звание местного начальника — раз Кланы больше всего напоминают рыцарские ордена, значит, должны быть Магистры.

У нашего американца редкое и очень нужное для журналиста свойство — он почти мгновенно становится приятелем для кого угодно, но все эти отношения — довольно поверхностны. Впрочем, для работы больше ничего и не нужно.

Встретив Джеймса дня через два после своего разговора с Ируатту, я заметил некоторые изменения. Вообще, этот парень кажется совершеннейшим флегматиком. Даже в Бенгази он умудрялся щелкать фотоаппаратом с таким выражением лица, как будто перед ним были не восставшие с их невероятной бронетехникой, а участники парада в День независимости в заштатном городке в Аризоне или девочки из команды черлидеров. Мол, что такого-то особенного? Ну, диктатора свергли, ну, отправляются на фронт на своих пикапах и прочих драндулетах…

Снимки у него, правда, получались неизменно отличными, я-то мог это оценить.

А вот поскольку он, как правило, невозмутим, то внезапно возникший лихорадочный блеск в глазах и таинственный вид просто невозможно было не заметить. Вряд ли Джеймс неожиданно влюбился в какую-нибудь из местных красавиц европейского вида, но с полинезийскими именами. А раз оно так, значит…

Значит, скорее всего, Ируатту успел поговорить не только со мной. И все о том же — о возможной миссии.

Право же, прочесть мысли Джеймса оказалось несложно. Итак, ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться (а если ты — настоящий журналист, то это и в самом деле невозможно). И велели молчать.

Что ж, если оно так, то нечего приставать с расспросами. Сам бывший «шаман» и соберет нас на военный совет. Или на шпионский сходняк, так, наверное, будет правильнее.

Ну, так оно и было — оказывается, наша группа останется неизменной: я, Джеймс, Ируатту и Алекс (вот его-то никто в известность не поставил, хотя согласится, непременно согласится, я в этом не сомневаюсь!).

— Вит, будет серьезный разговор. Зайдешь ко мне после обеда?

Я так и знал, что экс-«шаман» заставит меня еще немножко понервничать, предвкушая военный совет. А вдруг скажет, что я еще слишком слаб после травм и с дипломатически-шпионским поручением он справится как-нибудь без меня. Или даже так — без меня, но при участии Джеймса.

И тогда я вздохну с облегчением. Но только в самый первый момент.

Потому что потом вместо этого самого облегчения придет злость. Как так — пообещать опасное приключение, а потом взять и переиграть?! Не выйдет!