— Вы уже знаете, зачем вы здесь.

Голос принадлежал не Ируатту.

В дверях стоял сам Магистр.

Почему-то в Голливуде обожают изображать инопланетян или людей будущего лысыми. Да и не только в Голливуде: я припомню два или три советских фильма, где «цетавряне» были именно такими. Должно быть, волосы для высокоразвитой цивилизации не нужны: волос длинный, ум короткий. Наверное, сценаристы и режиссеры рассуждали именно так.

Во всяком случае, Магистра они без лишних слов взяли бы на кинопробы, а потом, пожалуй, поставили бы на главную инопланетную роль. Он ей соответствовал полностью.

— Ну что, согласны? — спросил «инопланетянин».

Нам с Джимми оставалось только кивнуть.

— Мы бы не стали впутывать вас во все это дело, если бы речь шла не о вашем земляке. Похоже, очень опасном земляке. К тому же ведь ваша деятельность — это как раз видеть мир, разве не так?

Ну, так я и знал: отлично они поняли, что такое журналист. Поняли — и решили, что надо использовать.

Вот и ладно.

— Обо всем прочем проинструктирует Ируатту. А мое дело скромное.

Только сейчас я заметил, что у него в руках было два небольших пластиковых свертка.

— Это — вам. По подарку на каждого.

Магистр при этих словах ухмыльнулся — довольно зловеще это выглядит. После чего проговорил: «Да помогут Стихии вам и всем нам», — и исчез в дверях, передав свертки Ируатту.

— Учиться носить это придется по дороге. Не самая сложная наука, в Лонтаре вся аристократия ходит именно в этом.

Так, еще и одежда.

Первым, что я сказал, примерив на себя «подарок», было следующее:

— А нам обязательно быть аристократами?

Но произошло это не сразу: сперва пришлось отсмеяться, глядя на себя в зеркале и на Джимми.

Нам достались два полосатых халата из довольно тонкой ткани. Чем-то они напоминали бедуинские галабии. Чем-то, но только не расцветкой и рисунком.

У меня было сочетание полос — ядовитозеленых, синих и розовых. И какие-то цветочки. У Джимми те же цветочки были на отвратительном желто-розовом фоне.

Штаны, похожие на шаровары, вполне соответствовали этому наряду. Дело довершали небольшие черные шляпы — точь-в-точь старинные треуголки.

Ируатту сохранял серьезность. Все-таки этот парень — настоящий разведчик.

— А нельзя ли как-то обойтись без этой одежды? — поддержал меня Джеймс.

— Не получится. Одежда предназначена для церемоний, но провинциальные аристократы предпочитают в столице носить именно ее — даже повседневно. Здесь — символика родов. О прочих привычках мы поговорим по ходу дела. Да, еще вот что: к костюмам должны прилагаться рапиры. Кстати, провинциалы часто затевают дуэли друг с другом, хотя смертельные исходы и даже ранения очень редки.

— Нам не надо будет драться на рапирах ежедневно? — спросил Джеймс.

— Нет, — ответил Ируатту. — Предположим, вы — побратимы, в таком случае никаких дуэлей быть не может. Но оружие все равно должно быть при вас.

— А почему именно провинциалы? — спросил я. Мне всегда казалось, что в этом слове есть какой-то негативный оттенок, едва ли не презрительный.

— Потому что это нас спасет и объяснит все ваши «странности» разом. На архипелаге Лонтар существует много языков. В столице наречие близко к нашему, но то — в столице. А вот на отдаленных островах случается и так, что жители двух соседних деревень не могут объясниться друг с другом. Столичное наречие — всеобщее, но люди из провинции могут на нем говорить довольно неважно. Ничего страшного, на это спишут абсолютно все.

— Получается почти как в самой знаменитой нашей книге об аристократии. — Я еще раз оглядел себя в зеркале, затем представил со шпагой на перевязи. Нет, кто угодно, но не д’Артаньян… Не выйдет из меня бравого героя. И на Боярского не похож.

— Что за книга? Исторические хроники?

— Нет, хотя истории все это немного соответствует. Я же говорил тебе про художественные книги, эта — из их числа. Молодой аристократ из провинции, наверное, на всеобщем тамошнем языке он говорил с акцентом, едет в столицу с рекомендательным письмом. В столице, не зная местных обычаев, он затевает сразу три дуэли с людьми из особой гвардии правителя.

Слово «мушкетер» перевести было невозможно — по крайней мере, не с моими нынешними знаниями.

— И все могло закончиться для него очень плохо, если бы на всех четверых не напали враги. После чего они подружились. Ну да, на самом деле стали побратимами. И совершили немало подвигов.

Ируатту слушал внимательно. Но самым странным показалось то, что внимательно слушал и Джеймс. Неужели он не знает, о чем идет речь? Ох уж эти американцы! И ведь нельзя сказать, что он — необразованный или не любитель чтения, как раз наоборот. Просто его страна — это иной мир.