— И как поступил гордец? Опять вспылил и уехал?

— Нет, согласился. По рассказам Мануэля, он настолько убежден в успехе своего предприятия, что для него этот компромисс равносилен предоставлению ему всех должностей. Колон буквально излучает уверенность в себе. Матросы считают, что он поведет их на верную гибель, и, несмотря на это, уже сейчас называют его адмиралом и доном Кристобалем, хотя ему лишь предстоит получить эти титулы в случае удачи. Это человек, умеющий внушать уважение к себе даже тем, кто ему не верит.

— Поразительная личность, — констатировал дед. — За преданность цели он заслуживает того, чтобы добиться ее. Ты согласен со мной?

— В общем, да. Хотя я не в восторге от посулов, которых он надавал королям. Не зная заранее, как сложится судьба экспедиции и кому принадлежат земли, которые он откроет, он уже сейчас обещает, что оттуда в Кастилию польются потоки золота и драгоценностей!

Дед покачал головой.

— В таком случае неизвестно, что сулит Кастилии его проект: превращение ее в империю или втягивание в непосильную войну с великими странами Востока, — проговорил он задумчиво. — Кстати, почему в Кастилии нет столицы и королевская чета постоянно меняет свое местопребывание?

— Они считают, что бремя расходов на поддержание двора не должно всегда падать на один и тот же город, — ответил Алонсо.

— То есть жизнь двора финансируют городские власти? — изумился старик.

— По крайней мере, частично. Дед, — спросил Алонсо, вставая, — тебе что-нибудь привезти из Саламанки?

— Как всегда, новые книги. — Лицо Ибрагима просияло. Казалось, радость разгладила часть морщин. — Ведь теперь я зрячий!

— Ну, это-то понятно! Но, может быть, тебе нужно что-то определенное? У тебя есть еще неделя до моего отъезда. Подумай.

— Скажи, Али, во время той поездки, когда ты занимался магазином в Саламанке, ты встречался с Фуэнтесом?

— Нет. Мы с ним были там в разное время.

…В «золотом городе» Алонсо, как обычно, остановился в «Пиренейском льве». Там его ждала записка от Консуэло.

«Дорогой вестгот! — прочитал Алонсо. — Оказывается, ты в начале лета был в Саламанке и даже и не заглянул ко мне. Меня это не удивило, но немного огорчило. Надеюсь, наша дружба все еще существует. К.».

Да, в тот свой приезд он действительно так и не сумел заставить себя нанести визит в палаццо на предмостной площади после того, как узнал, что Консуэло регулярно встречается с каким-то молодым идальго, вернувшимся с Гранадской войны. Он не знал, что мешает ему навестить ее: ревность или непонимание того, каким будет теперь характер их отношений после длительной разлуки.

Однако в этот раз он принял решение увидеть сьелито.Тем более что у него был припасен обещанный Консуэло подарок.

Сердце его обмирало, когда он приближался к саду, окружавшему особняк возле моста, когда рука его дернула шнурок звонка с лисьей головой и где-то внутри раздались мелодичные переливы, когда Консуэло сама открыла ему калитку. При виде Алонсо лицо ее вспыхнуло от радости, и он опять подивился тому, какой незаметной и заурядной кажется ее внешность при первом взгляде и как любое ее слово, жест, движение, улыбка сразу же магическим образом придают ее облику непреодолимую притягательность.

— Алонсо! — Она кинулась обнимать его с такой непринужденной искренностью, что он вдруг устыдился своих колебаний. Конечно, ее расположение к нему совершенно не зависит от того, с каким мужчиной она проводит дни или ночи. Она действительно по нему скучала.

В доме за прошедшее время произошли изменения: появились новые статуи и гобелены. Исчезли разбросанные повсюду маленькие пуфы, уступив место новым креслам и кушеткам с большим количеством подушек и валиков.

— Я правильно поняла причину, из-за которой ты не навестил меня в июне? — спросила Консуэло, пронизывая его своими желто-зелеными глазами.

Он смущенно прокашлялся.

— Вероятно, да. Ты все всегда правильно понимаешь. Хотя ты ведь еще не сказала, что именно ты поняла.

Она с античной грацией протянула точеную руку и взяла его за пальцы:

— Милый варвар, дверь моего дома открыта для тебя! Уясни же это, наконец!

— Что, если бы я пришел и застал тебя с кем-то?

— Не застал бы. Когда я бываю с кем-то, как ты выражаешься, я велю слугам никому не открывать.

— Ты права, сьелито,но не будь ко мне слишком строга. Я не привык дружить с женщиной, которая вызывает во мне такую страсть. Давай-ка сменим тему, — предложил Алонсо. — Надеюсь, ты оценишь то обстоятельство, что я, при всей своей нелюбви к каллиграфии, собственноручно переписал для тебя рукопись, о которой мы с тобой однажды говорили. Помнишь?