Сказать, что она не собиралась ничего прояснять с В.? Или что она не догадывалась, что именно сегодня - в воскресенье вечером, ближе к двенадцати он отправляется в «Перекресток» за продуктами? Она знала, что, подождав час или два в соседнем ресторане, она его увидит - сначала машину, подъезжающую к парковке... точнее, к тем парковочным местам, которые были недоступны для простых смертных вроде Кати и прочих жителей... Потом он возьмет все свои два или три телефона, по одному из них позвонит женщине и будет складывать упаковки в корзину. Неужели у него не было людей для покупок? Неужели его жена не может сама?

Кати с В. встретились в зоне холода и отчуждения. Там, где на открытом льду лежали рыбы... Там, где все вокруг - холодильники, аквариумы, стекло... Мясо... Чье-то сердце... Чей-то язык...

В. стоял с полиэтиленовым пакетом в руке. Там без воздуха и воды билась рыба... Одна. Крупная... Еще живая...

В. увидел Кати не сразу. И еще не сразу узнал. Она была другой - с ярко-алыми губами и ногтями, в длинном платье в пол, с бутылкой вина в руках. В. сразу отслонил телефон от уха и сказал, что перезвонит.

– Здравствуй! Ты меня прости - я как раз собирался на днях тебе позвонить... Просто столько работы... Еще этот дым... Но я хотел с тобой встретиться и по-человечески объясниться. Я тебя не обманываю.

– Не надо. Не оправдывайся. Это лишнее.

– Ты очень красивая.

– Спасибо.
– Кати стояла и с улыбкой разглядывала В. Она смывала с него образ того романтичного добродетеля, который время и ее воспоминания так плотно к нему прикрепили.

– Ты стала совсем другой. Но все равно такая родная.
– В. посмотрел на Кати с чувством практически отцовского сострадания.

– Знаешь, у меня уже никогда не будет серых глаз. Они с годами начали темнеть и мутнеть, - почему-то ответила Кати ему в ответ.

– Глаза - зеркало души.

– Иногда мне начинает казаться, что у меня больше нет души.

– Продала ее дьяволу?
– В. догадывался, откуда у Кати сейчас такой взгляд. Такой вид. И такое отрешенное восприятие мира.

– Я не сомневалась - что ты именно это сейчас скажешь... Нет... Когда-то оставила в том доме, где ты теперь не живешь. В ту ночь... Я все думала, что ты меня остановишь... Сейчас, оборачиваясь туда, в прошлое, я понимаю, что больше всего на свете я ждала, что ты меня остановишь... Но ты этого так и не сделал... Ты жалеешь?

– Какое-то время я жалел. Но сейчас я понимаю, что все было правильно... Наверное, ты должна была пройти через свои ошибки... Набить свои шишки, познать свои раны и горечь... Ты бы все равно не смогла остаться навечно той наивной девчонкой, уверенной, что невозможное возможно...

– Возможно...
– Кати провела пальцем по холодному стеклу витрины...

– Невозможное возможно?
– начал отшучиваться В.

– Нет, возможно, ты прав... Все равно нельзя уже вернуться назад и что-либо переиграть.

– Да, действительно у жизни нет сослагательного наклонения.
– Рыба в полиэтиленовом пакете В. все еще билась в предсмертной агонии. Казалось, она заглядывала в глаза Кати.

– Я много лет жила сослагательным наклонением. Каждую ночь, когда ложилась спать, думала, что могло бы быть, если бы... И сейчас я так благодарна тебе, что ты дал мне понять... Что нет «если бы»... «Если бы» надо вычеркнуть из справочников и учебников, этих слов не существует. Этой альтернативной реальности «если бы», не может существовать. Ее нет. Она придумана. Она фантазия. Она мечта, которая никогда не сбудется. Потому что «если бы» - это прошлое. А прошлого не существует. Есть только сейчас. И в этом сейчас - ты не мой, я не твоя... И люди не принадлежат друг другу... И жизнь - не в ком-то... Жизнь - внутри меня... А внутри тебя - твоя жизнь... И это моя параллельная реальность. Мы с тобой существуем в параллельных аквариумах - смотрим сквозь стекло друг на друга и понять не можем, где жизнь - за моим стеклом или за твоим...
– Кати пальцем провела по аквариуму, что стоял справа от нее.

– Я скучаю по твоим глазам.

– Я тоже скучаю по тебе. Но ты не существуешь. Того тебя - о котором я думала - нет. Береги себя.
– Кати уже начала разворачиваться в сторону касс, как В. поймал ее за руку.

– Мы не можем расстаться вот так... Какая-то незаконченная сцена получается.

– Но мы уже расстались. Я тебе больше скажу - мы никогда и не были вместе.

– Давай представим, что ничего не было - и просто проведем сутки друг с другом. Настоящими... Хотя бы на прощание...
– В. поставил корзину на пол, а сам двумя руками взял голову Кати, большими пальцами касаясь щек. Холодная рыба в пакете легла на плечо Кати. И перестала шевелиться.

– Зачем прощаться с тем, кого ты еще не знаешь?
– Кати опустила глаза на глянцевый кафельный пол.

– Ты не хочешь узнать меня настоящего?

– Нет, не хочу.

– Но в нашей истории было настоящее...
– В. говорил сентиментальные вещи, потому что, трудно признаться, его ранил холод Кати. То, насколько спокойно она с ним разговаривала.

– Да, твои рыбы были настоящими. Я по ним же все и поняла. По тому, как тихо и жестоко они пожирали друг друга. Как и все, что ты любишь - все твое пожирает друг друга.