Шрифт:
Сидор Артемович был в затруднительном положении. Он понимал, что действия старшины Разина нельзя считать мародерством. И даже стрельба, к которой тот прибег, хотя и заслуживала осуждения, но возможно, действительно была вызвана обстоятельствами. И он хотел его наказать лишь для того, чтобы подобное не повторялось. Однако повадки, словно у вышколенного оккупантами прислужника, которые Сидор Артемович заприметил за Разиным, заставляли его оценивать эти поступки старшины уже как не случайные, а возможно, привычные для него…
Ковпак замолчал, задумался.
Этой заминкой воспользовались раненые партизаны и напомнили командиру соединения, что старшина отдал в свое время в фонд обороны золотые часы.
Ковпака взорвало:
— Трофейное золото — це ще не собственность личная, а подлежит изъятию! А то шо вин его отдал — не дуже великое доказательство преданности… Бувало так в гражданскую войну, шо человик громче всих спевает Интернационал и ходит з червоным бантом на ризе, а пид нею схован наган, з которого сукин сын стрелял в Советскую власть! Так шо вы мини насчет золотых часов не пускайте пыль в глаза… За дымовой завесой всякое може робиться!
Ковпак отчитывал партизан, а в глубине души радовался их доводам в защиту старшины. Вдруг да предчувствие подводит его? Однако и в дальнейшем он не переставал размышлять об этой неприглядной истории и о ее виновнике.
— Добре, хлопцы, — заключил Сидор Артемович беседу с ранеными партизанами. — Идить себе в батальон и спасибо, шо помоглы трохи прояснить обстановку. А комбату передайте, щоб освободил старшину з-под ареста… Тильки наперед не пидпускать его на пушечный выстрел до хозяйственной работы! Нехай себе воюйе. Масло все равно всплыве на воде… Ясно?
— Ясно, товарищ командир соединения! Так и доложим нашему комбату… — дружно ответили партизаны. — Спасибо вам…
Партизаны ушли довольные, однако Сидор Артемович оставался мрачным, задумчивым. Он вспомнил, как Разин пришел в соединение с трофейным биноклем и что еще тогда удивило, каким это образом гитлеровский мотоциклист, налетев на протянутую Разиным проволоку, кувыркнулся так, что бинокль остался целехонек, без единой вмятины или даже царапинки?! Тогда это его удивило, но, поразмыслив, решил, что бинокль упал либо в траву, либо в рыхлую пылеобразную землю проселочной дороги. Случалось ведь, что и очки, упав на землю, не разбивались…
Делясь соображениями с ближайшими соратниками, Сидор Артемович после некоторого раздумья заключил:
— Провидец я чи шо? Тут сам того и гляди скатишься до черта в пекло! Тильки по подозрению робить обвинения — то ж никто не давав право! Цэ ж злоупотребление властью! Во всем трэба по партийному разобраться… До кинца! Колы цэго не можешь зробить — давай ход назад. Тильки того человика вже не выпускай з виду! Тут доброта — хуже воровства. А с цэим старшиной, от што хотите, що-с такэ е… Вот побачите!
Разина освободили и перевели в подразделение рядовым. В тот же день с наступлением сумерек, как это было заведено ковпаковским штабом, соединение выступило в рейд по заранее намеченному маршруту.
Шли дни, недели, месяцы. После возвращения соединения из вошедшего в историю войны похода на Карпаты штаб партизанского движения Украины отозвал Сидора Артемовича в Киев, а вслед за этим соединение было переименовано в Первую Украинскую партизанскую дивизию имени дважды Героя Советского Союза С. А. Ковпака.
И партизаны успешно продолжали борьбу с гитлеровцами, достойно неся звание ковпаковцев. Непреложным законом оставались для них установленные Сидором Артемовичем нормы поведения.
Координаты неизвестны
Отброшенные несколько месяцев назад от ворот Москвы немецкие войска накапливали силы, готовились вновь перейти в наступление. Обстановка в столице весной памятного 1942 года оставалась напряженной: на улицах было малолюдно и тихо, окна домов и витрины магазинов заклеены крест-накрест бумажными лентами, у фасадов многоэтажных зданий возвышались штабеля мешков с песком; на окраинах все еще щетинились противотанковые заграждения и по вечерам московское небо покрывалось сетью огромных аэростатов.
Сводки Совинформбюро были неутешительными… Белоруссия, Украина, Молдавия, Прибалтийские республики и территория ряда областей России были оккупированы фашистами. Фронт проходил на отдельных участках менее чем в ста километрах от Москвы. В один из этих тревожных для Родины дней в тихом и малопримечательном переулке Москвы, в комнате, где на дверях еще сохранилась табличка «5-й класс «Б», небольшая группа людей, одетых в офицерскую форму немецких полевых войск и эсэсовцев, заканчивала подготовку к выполнению задания командования.