— Чертовщина, бред! — Я обхватил руками голову.

— Нет, не бред, — вздохнула она. — Разве вы, читая книгу, не сопереживаете ее героям, разве у вас не рождаются образы — настолько яркие, что вы способны обрисовать их?

— Но не более того, — пробормотал я.

— Так было до сих пор. — Она взяла меня за руку. — Но Илья разгадал тайну слова! Оно ему покорилось!

— Какое слово? — Я махнул рукой. — У Резо вся грудь была разодрана.

— Это все объяснимо. Науке известны случаи, когда у людей появлялись следы ожогов в том месте, куда им прикладывали холодный утюг. Холодный, понимаете?

— Но здесь — кровь. — Я не верил, не мог поверить ей.

— Илья — гений. — Женщина опять сжала свои маленькие кулачки. — Но только — злой. Он написал книгу и даже смог ее издать. Я умоляла его не делать этого. Он убежал от меня. Я не знаю, где сейчас весь отпечатанный тираж. А он уже написал новую книгу. Но в какой-то момент образ, созданный его собственным воображением, вышел из-под контроля и задушил его. — Она взглянула на сержанта.

— Так вот оно что, — озабоченно сказал он. — Что ж вы сразу-то не сказали? Надо позвонить капитану.

Он исчез в комнате администратора.

— Это бред. — Я посмотрел женщине в глаза. — Резо обрисовал мне нож, с которым к нему приходил «черный». Этот нож как две капли воды был похож на тот, который он видел год назад в руках у своего племянника.

— Все правильно, — согласилась она. — Образы рождаются у нас на основе жизненного опыта. Кавказец представлял себе нож убийцы таким, вы бы увидели его иначе.

Сержант в комнате что-то негромко бубнил в трубку телефона.

— Господи, чертовщина какая-то. — Я вздохнул. — Так вы хотите сказать, что ваш покойный муж был уверен в близкой смерти Резо?

Она опустила голову.

— Не молчите, — попросил я.

— Да, — с трудом произнесла она. — Я не знаю всего, но догадываюсь, что он дал этому парню свою книгу. И ждал результата.

Сержант вышел из комнаты и остановился возле нас.

— А мне он советовал держаться поближе к Резо, — пробормотал я. — Он хотел, чтобы я видел, как все происходит, и потом рассказал ему. Он хотел знать, как все это происходит.

— Так это Архабов все устроил? — спросил сержант.

Я посмотрел на женщину, потом вздохнул и кивнул.

— Ловко, — сказал сержант. — Надо же такому было случиться. Кто бы мог подумать.

— Вообще все это можно проверить, — осенило меня. — Если только все это правда, то…

Я замолк, не в силах представить всю грандиозность перспектив. Хлопнула входная дверь, и я увидел капитана. За ним шли еще несколько милиционеров.

— Беспокойная ночь была, — сказал я жене Архабова. — И денек такой же будет…

Я не договорил, потому что стоявший рядом со мной сержант неожиданно навалился на меня и вывернул мне руку. Я взвыл от боли.

— Попались, голубчики, товарищ капитан! — крикнул сержант.

Я увидел, как два дюжих милиционера крутят руки жене Архабова, и почувствовал холодное прикосновение наручников к запястьям.

— Думали заморочить нас! — торжествующе сказал сержант и на всякий случай ударил меня в скулу кулаком.

— Женщину держать здесь, — быстро сказал капитан. — А этого — в комнату администратора.

Меня проволокли по коридору.

— Выйдите отсюда! — скомандовал капитан администратору. Она вышла в коридор, с ненавистью взглянув на меня.

— За что ты убил грузина? — спросил капитан.

— Я не убивал, — пробормотал я, холодея от ужаса.

— Рассказывай. — Капитан был хмур. — Дело, конечно, непростое, но мы справимся. Не думай, что здесь дураки сидят! — неожиданно крикнул он.

В комнату вошел сержант.

— Это его сумка, товарищ капитан.

Капитан расстегнул застежку-молнию и запустил руку в темное чрево сумки.

— Их надо в область, в психушку, товарищ капитан, — продолжал сержант. — Вы бы послушали, что они здесь «буровили». Это маньяки.

Капитан доставал из сумки мои вещи.

— Нож, — сказал он. — Где ты спрятал нож?

— Нет никакого ножа. — Я все еще не мог прийти в себя от происшедшего.

— Скажешь, — пообещал капитан. — Все скажешь.

Наконец, он вытянул из сумки книжку Архабова и положил ее к остальным вещам.