Тогда обратился князь Андрей к иконе:

– О Пресвятая Богородица, Мати Христа Бога нашего, будь заступницей за Ростовскую землю, посети новопросвещенных людей, мы все в твоей воле рады быть!

И покатилась по щеке образа Пресвятой Богородицы слеза. Тогда встал князь Андрей и произнес торжественно:

– Быть сей иконе Чудотворной в Суздальском крае, а блюстителями ее я беру с собой двух клириков Вышгородской церкви – священника Николая и диакона Нестора вместе с их женами и семьями!

Той же ночью не мешкая отправились они в дальний путь.

Перенесение иконы сопровождалось чудесами. Ехали Смоленской дорогой – по Днепру и далее волоком к Ваузе, притоку Волги. Достигнув Ваузы, Андрей нанял проводника, ибо река «наводнилась», то есть сильно разлилась из-за продолжительных осенних дождей. Послали человека, брод, но когда тот въехал на коне в реку, то начал тонуть. Князь обратился к иконе и, по его молитвам, всадник вместе с конем выбрался из пучины на берег. «Сие же бысть первое чудо Пресвятой Богородицы», – посчитали и сам Андрей, и бывшие с ним люди. Первое не вообще, а совершенное на землях Суздальской Руси. История чудотворного образа как бы начиналась заново.

От Ваузы двинулись сухим путем к Клязьме, мимо Москвы. На Рогожских полях случилось новое происшествие. Внезапно взбесившийся конь напал на беременную жену священника Николая, начал топтать ее копытами, а затем, запутавшись в ее одеждах, сильно покусал. Думали, что попадья уже мертва, и возвестили о том Николая. Тот же, воззрев на образ Святой Богородицы, взмолился: «Госпоже Пречистая Владычица! Аше Ты не избавиши ея от смерти, се уже мертва есть». И попадья поднялась, цела и невредима.

В десяти верстах от Владимира кони под иконою вдруг встали. Запряжены были свежие кони, сильнее первых, но и они не тронулись с места, хотя, кроме иконы, в повозке ничего больше не было.

Пораженный этим чудом, князь Андрей велел остановиться и раскинуть шатер. Ночью к спящему Андрею явилась Божия Матерь с хартией в руке и приказала не везти ее икону в Ростов или Суздаль, а поставить в небольшом городке Владимире. На том же месте, где произошло видение, велела она соорудить каменную церковь во имя Рождества Богородицы и основать при ней монастырь.

Проснувшись, Андрей горячо молился и заложил на том месте, где являлась к нему Богоматерь, село Боголюбово, где потом построил богатую церковь. Вскоре село разрослось и сделалось городом.

Во Владимире для иконы был возведен особый собор. Оклад, которым Андрей украсил икону, отличался дивной красотой и богатством. Одного золота в него было вковано более тридцати гривен, не считая жемчуга, драгоценных камней и серебра.

Покой в Суздальской земле всколыхнула весть о смерти великого князя Юрия Долгорукого. Тотчас состоялся собор бояр, который провозгласил князем Андрея. Новый правитель своей волей малолетних сыновей Юрия Долгорукого с матерью отправил в далекую Византийскую империю и стал единолично править Залесской землей, как иногда называли Ростово-Суздальскую Русь.

Федор весь ушел в хозяйство. Яким корпел над летописью, поэтому пришлось разрывать себя между двумя имениями. Подрастали дети, старшие становились помощниками, пора было присматривать им богатых невест. Только с Ефимией становилось все хуже и хуже. Располнела настолько, что с трудом поднималась с кровати, за собой почти не следила, ходила с распущенными волосами, неубранная и неряшливая. И постоянно ела. Особенно любила сдобные булки, блины и пироги. Лекарь наставительно говорил Федору:

– Убеди ее употреблять пищи поменьше. Задавит она свое сердце жиром.

Но едва он начинал такой разговор, как Ефимия пускалась в слезы и начинала причитать:

– Дожила! В своем имении и поесть не дают!

Однажды утром вошли к ней слуги и нашли ее возле кровати бездыханной. Нельзя было сказать, что скорбел он по ней сильно, но прожили вместе много годков, всякое было, поэтому погоревал на похоронах, отметил положенные по трауру дни, а потом стал забывать.

Наведался как-то к нему в имение князь Андрей. Повел он его на конюшни, скотные дворы, в амбары. Сказал с гордостью:

– Помнишь, в юности заезжал в имение? Так вот раза в полтора-два теперь у меня всего прибавилось. Дань плачу исправно, крестьяне в долгах передо мной и князем не ходят. И все потому, что столько лет мирно живем, на военные походы не тратимся.

– Скоро придется, – озабоченно проговорил Андрей. – Булгары вновь зашевелились, нападают на наши пределы, грабят, убивают. Видно, забыли прошлые уроки. Так что приехал предупредить: собирай свое воинство и прибывай с ним во Владимир. Там теперь сбор ополчения.