— Если бы Тиффани согласилась комментировать матч, то она бы, может быть, стала бы лучше относиться к квиддичу, — предположил Ральф.

— А тебе это зачем? — поинтересовался Рики.

— В смысле? — удивился Ральф. Он явно искренне не понимал, как можно не желать примирения квиддича и любимой девушки.

— При нынешнем положении вещей ты можешь быть наверняка уверен, что Тиффани нравишься ты, а не твое звание капитана квиддичной команды, — объяснил Рики, невольно покосившись на Марго; та тактично уткнулась в тетрадь.

А Ральф фыркнул со всем пренебрежением, на какое был способен.

— Я и так в этом уверен. И все равно я хочу, чтобы она поняла, как это здорово!

Тут уж Рики решил промолчать. Он полагал, у Тиффани и до Ральфа хватало возможностей узнать о квиддиче больше, чем нужно для жизни нормальному человеку.

Неделю перед матчем Ральф, напряженный как струна, нещадно гонял команду каждый раз, как возникала такая возможность. А вечером накануне Рики довелось прислушаться к разговору слизеринских третьекурсников, которые ходили смотреть тренировку. Но их реплики не отличались особой информативностью: они были патриотично уверены, что «Слизерин» «всех размажет».

Иногда Рики думал, что будет очень скучать по школе. Но все чаще возникало ощущение, что ему все слишком знакомо. И не то, чтоб так уж надоело, но какая-то часть его души, определенно, рвалась на свободу, от классных досок и гор домашних заданий. И, хотя теперь он со всем в «Хогвартсе» примирился, но точно знал, что по некоторым вещам скучать не станет. Например, по общению с Хагридом и по трансфигурации, привычно загрузивших четверг и пятницу соответственно.

Впрочем, крестные родители, о которых по его же просьбе напомнил Артур, за этот год не успели ему надоесть.

— У тети Джинни все в порядке, — сказал он, — только вот я забыл передать, что ты тоже беспокоишься. Она, может, не поймет, с чего бы вдруг.

— Мне очень жаль, если из-за меня у них с нашим крестным возникнут сложности, — объяснил Рики.

— Вздор! Дядя Гарри теперь, наверное, очень доволен, — заявил Артур. — Еще бы, если заклятие доверия отвалилось!

Рики стал припоминать облик крестного в последнюю встречу и вынужден был признать, что никакого особенного довольства или облегчения не заметил. И, в свою очередь, спросил гриффиндорца, «с чего бы вдруг».

— Он дал нерушимую клятву, связанную с тобой, но теперь все раскрылось без его участия, и он не может, случайно проговорившись, неожиданно умереть, — пояснил гриффиндорец.

— Это я знаю, — отмахнулся Рики, поневоле удивляясь оттого, что кто-то может не знать о скрытой в нем памяти Темного лорда. — Я не понимаю, зачем ему вообще давать насчет меня нерушимую клятву! Все равно больше пятидесяти магов знали, куда подевался Темный лорд. У всех у них был великий соблазн и рассказать все, и попытаться прикончить меня каким-нибудь способом!

— Как будто сам не знаешь, какую нерушимую клятву дают крестные, — укоризненно заметил Уизли.

Желая прекратить этот разговор, Рики дипломатично указал другу, что сейчас не время вспоминать об этом.

Субботнее утро началось с того, что Генри Флинт, поднявшись ни свет ни заря, во время одевания едва не оторвал дверцу своей тумбочки. Пробуждение от грохота и скрипа не особенно приятно, зато Рики сразу проникся тем фактом, что сегодня открывается квиддичный сезон.

В гостиной выделялись игроки — как формой, так и бледностью. Особенно — юный Огден, и Рики от души ему посочувствовал. Сам он еще помнил, как это — торчать в гостиной в ожидании матча, и все намекают, что ждут от тебя победы. И потому он без колебаний уволок в сторону Рози Гойл, до того, как той вздумается выдать однокласснику какую-нибудь колкость.

— Нельзя деморализовать игроков нашей команды! — объяснил он ей.

— А понятными словами? — потребовала малявка.

Рики поторопился сопроводить ее в Большой зал, но там квиддичная атмосфера скорее сгустилась, чем рассеялась. Они с Рози без труда набрали себе черничных пастилок, которые обычно расхватывались в момент. Но мало кто интересовался едой. Все поглощало спортивное волнение.

— В этом сезоне буду ходить на все матчи, — заявила Дора, то и дело стреляя глазами в Рики. — Все-таки, в обязанности старосты входит поддержка своего колледжа, как полагаешь? — обратилась она к Лео.

— Надо сходить, — согласился Лео. — Тем более, столько разговоров было о Поттере.

Рики тут же сделал вид, что это стало решающим обстоятельством, повлиявшим на его решение.

— А я не пойду, — заявил он, — из милосердия. Джим не такой гениальный ребенок, чтобы успевать одновременно и квиддич, и газету, так что победа у нас в кармане, — добавил он, заметив, что к нему прислушиваются.

Похоже, товарищам по колледжу понравилось его заявление. Но Рики отказался от зрелища вовсе не потому, что так уж сочувствовал Джимми. Они с Селеной секретно договорились, что лучше проведут это время вместе.