– А ну … прочитай…

– И прочитаю, не заткнешь!

– И прочитай, и прочитай!

– И прочитаю!

– Да ты не пужай, нас не испужаешь, с нами Крестная Сила! Ты прочитай… – перехватил инициативу священник, возвышая голос.

– Я видел уже, как вы не пужаетесь… – усмехнулся Беловский, – и какая ваша Крестная Сила – видел. Вот наша Крестная Сила – это сила! Куда дьячок-то твой побежал? Уж не обделался ли от смелости?

Батюшка огляделся по сторонам и, похоже, только сейчас заметил, что дьякона в церкви нет, а Саня уже увереннее заявил:

– Совершенно точно – они владеют нашей технологией! Он именно это имеет в виду, говоря об их Крестной Силе!

– И отца Варсонофия потеряли, – сокрушенно покачал головой батюшка. – Скажи, – обратился он к Михаилу, – где теперь отец Варсонофий?

– Где, где – в Караганде, вот где! – торжествовал Беловский.

Священник явно не понял и растерянно крутил головой. Саня вытащил интернет-приемник, сказал в него: «Караганда, информация!». Из приемника послышалось: «Город Караганда был образован в 1934 году. Сегодня занимает площадь в 800 квадратных километров…» Саня выключил.

– Все ясно, он послал дьякона в сталинскую эпоху… Прямо в облачении…

Батюшка смахнул слезу:

– Это когда православных на Руси убивать повсеместно будут и церкви сокрушать?

– Да, батюшка, в то самое время упек этот гений злобы нашего отца Варсонофия! – скорбным голосом подтвердил Саня.

– Ай-ай-ай! Спаси Господи и укрепи силы его в час лихих испытаний! Однако лукавый заговорил нас! Как ловок! Давай-ка читай «Да воскреснет Бог!»

Михаил насторожился. Или бесы настолько хитры и ломают перед ним комедию или он ничего не понимает. Но от прочтения молитвы, подумал он, в любом случае хуже не будет. И он бодрым голосом, чеканя каждую фразу, как залпом главного калибра, вдарил по растерявшемуся и смятенному противнику:

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.

Воцарилась тишина. Беловский осматривал сокрушенные позиции врага, как Наполеон поле Аустерлица. Троянцы забыли про оборону приборчиками и уставились на него. Батюшка отвесил нижнюю челюсть и так и замер. Саня вперился глазами Мишке прямо в рот, как будто увидел в нем ежа.

– Перекрестись… – выдавил он.

– Развяжи руки, тогда перекрещусь. И вас всех тут так перекрещу! Мало не покажется!

Троянцы переглянулись. Батюшка громко сглотнул. Саня приказал:

– Возьмите его все вместе за левую руку, а правую чуть ослабьте, но не развязывайте до конца.

Троянцы вцепились в левую руку Михаила так, что затрещала одежда, а правую освободили настолько, что можно было покачать рукой на расстоянии десяти сантиметров. Саня скомандовал:

– Приготовились! Все готовы?

– Готовы! – ответили троянцы.

Отец Киприан встал с пола, взял икону Спасителя и поднял над собой:

– В руци твои, Господи, предаю души наши! Ты же нас защити, сохрани и живот вечный даруй нам, Аминь!

Саня еще раз осмотрел все детали, на всякий случай плотно затворил распахнутые дьяконом двери церкви, сглотнул и сипло прошептал:

– Ну… крестись!

Беловский пошевелил кистью, пытаясь изобразить крестное знамение. Получилось не очень отчетливо.

– Не может, не может осенить себя, аспид! – торжествующе засмеялся батюшка.

– Могу! Только вы мне специально не даете, потому что боитесь моего крестного знамения! Отпустите руку побольше!

– Как же, держи карман шире! Знаю я ваше лукавое племя!

Но Саня велел освободить ему руку совсем. Отец Киприан выставил икону как щит, опасливо выглядывая из-за нее. Саня опять скомандовал:

– Приготовились! Держим крепче! Ракитчиков, не отвлекайся! – сказал он одному троянцу. А потом приказал Беловскому – Крестись!

Михаил с удовольствием перекрестился затекшей рукой. Он широко и смачно перекрестился еще раз, потом еще и еще. На душе было радостно оттого, что он мог креститься, да и просто двигаться. Рука наслаждалась движениями, а он наслаждался вытянутыми лицами неприятеля.

– Ну а теперь, подходи по одному, бесенята, я и вас крестить буду! – раздухарился Беловский.