– Да, он определяет его по всем параметрам как Беловского. И биоритмы, и ДНК, и возраст тканей, и даже количество протеинов соответствует рациону американского моряка плюс стимулирующие добавки, которые даются летному составу. И даже алкоголь, который он пил на спасательном боте – все совпадает!

– А что тогда не совпадает?

– Самый простой показатель звонит – «пальчики»…

– А ну-ка, давай при мне проверим!

Девушка достала из-за спины маленький рюкзачок, что-то включила и протянула Беловскому новый интернет-приемник.

– Ну, Мишенька, приложи пальчики, пожалуйста! Только хорошо приложи! Господи! – повернулась она к иконостасу и упала на колени. – Господи, матушка Богородица, заступница! Помоги нам, помоги нам, ради сына твоего, Господа нашего!

Сзади к ней подошел батюшка. Он тоже встал на колени и начал молиться вместе с ней. Потом к ним присоединился дьякон и все троянцы во главе с Саней.

Помолившись, Лиза попросила отца Киприана:

– Благослови нас, батюшка!

Священник тоже поднялся, взял свой большой крест и благословил им всех по старшинству. К Михаилу подошел в последнюю очередь.

– Примешь ли благословение?

– Приму, батюшка!

– Благословляю, тебя, сынок, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь!

После этого он положил свою теплую руку ему на голову и подержал ее так около минуты, произнося что-то про себя. Потом оторвал ее, перекрестил три раза пастырским двуперстием и отошел в сторону.

– С Богом, православные!

На мониторе приемника опять появилось белое пятно.

– Ну, Миша, приложи пальчики. С Богом, не бойся!

Беловский приложил, но у Лизы в рюкзачке что-то противно пискнуло и сказало: «Данных этого человека нет в списке допущенных в систему! Дактилоскопический тест имеет ошибку 20%».

Из глаз Лизы брызнули слезы.

– Не может быть! Я не верю! Это он! Я чувствую – это он!

– Но разведка тоже говорит, что это резидент! – с досадой в голосе воскликнул Саня. – Давай еще раз прикладывай его дурацкие пальцы!

– Я знаю, что это он! – почти кричала Лиза, в очередной раз сама с силой вжимая пальцы Беловского в дисплей. – Это он! Меня не обманешь!

Дьякон, все это время тихо молившийся перед иконой Казанской Божьей Матери, неожиданно встал и тихим голосом сказал:

– Простите мое скудоумие. Может быть, я глупость скажу. Батюшка, благослови сказать. Дозвольте, люди добрые…

– Ну, чего ты можешь им сказать! – махнул рукой отец Киприан. – У них такие чудеса высокомудрые! Тут мы с тобой как два полена!

– Ну, пусть говорит, батюшка! – рыдая, сказала Лиза. Она давно уже сидела на полу перед Беловским в десятый раз, прикладывая его пальцы.

– Я, конечно, не знаю хитрости вашего века, но у него же две руки. Если не получается правая, вдруг получится левая?

– Да нет, отец Варсонофий! Тут только правая рука используется… – отчаянно ответил Саня.

Но Лиза Волкова все-таки попросила:

– Сань, давай на всякий случай и левую проверим, а?

– Нельзя его совсем развязывать. Знаешь, что он с нами четверыми на яхте с закованными руками сделал? Это или на самом деле бес… или точно – Беловский…

– Ты сегодня просто брызжешь аналитическими способностями, – всхлипывая, сказала она. – Ну, давай развяжем, а? Ну а вдруг?

Батюшка тоже вступился:

– Александр, на Бога уповаем, не останемся без Его защиты. Если с нами Бог, кто против нас?

– Ну,… давайте, развязывайте, – махнул рукой Саня, – только вынесем его на улицу, потому что, возможно, придется стрелять. Не в храме же!

Беловского вместе со скамьей вынесли из церкви. Она стояла на берегу небольшой реки. Вокруг шумел вековой бор. Меж мощных дубов возле храма было только две избушки и какие-то хозяйственные постройки.

– Хорошо-то как! – воскликнул Михаил. – Тут и расстреливайте!

– А ты не дерись, тогда и стрелять не будем, – ответил Саня и скомандовал троянцам:

– Развяжите его. Только руки! Ноги не трогать!

Один из бойцов ножом разрезал веревки. К нему чуть не с кулаками кинулся дьякон.

– Разор-то какой, что же ты делаешь, мил-человек! Зачем веревки порезал!

– Цыц-те! – рявкнул батюшка. – Не нужны тебе больше веревки будут!

– Как это не нужны, батюшка! Я сено таскать их наготовил!

– Без тебя утащат, не пропадет твое сено…