– Как понять пророк?

– Ну, что тут непонятного? Он святой. Ему тайна времен открыта. Он знает правильное будущее, и сообщат его нам.

– А разве вы сами не знаете? Вы же тоже общаетесь с людьми из будущего?

– Да, общаемся. Но для того, чтобы будущее состоялось именно так, как нужно, необходимо знать, что для этого делать сегодня, завтра и даже вчера. Нужно знать – к чему стремиться, куда направлять историю. Нужно четко представлять будущее. Это как генеральный план. Ведь если строить без плана, то неизвестно чего построишь.

Если мы здесь неправильно поработаем, будущее может измениться и все, кого мы там знаем, просто не состоятся. Задача ада – сделать так, чтобы они не состоялись, чтобы вместо них в будущем существовали другие люди, другие народы, другие государства. А наша задача исполнить наши пророчества.

– Значит, и мы существуем, потому что кто-то сделал так, что мы существуем?

– Угу. Именно так. История – это мощный жгут, сплетенный из желаний. Это битва желаний и их реализаций.

– Выходит, то, что произошло со мной, это попытка ада изменить историю?

– Ну конечно! Тебе предстоит остановить цунами, после которого на земле наступит хаос. А это не соответствует нашему плану и нашим пророчествам.

Они отошли уже довольно далеко в лес. Еле приметная тропинка уводила в такие дебри, что идти стало трудно из-за плотно стоящих елей. Только повернули и решили возвращаться, как увидели решительно идущего по лесу дьякона. Он был в отчаянии, почти бежал, не обращая внимания на хлещущие его сухие сучья елей. Изволь забеспокоилась и окликнула его:

– Отец Варсонофий! Отец дьякон, что случилось?!

Но тот, не оборачиваясь, махнул рукой и прибавил шагу. Тогда бросились за ним вдогонку, чтобы выяснить причину его бегства. Дьякон, услышав, что за ним гонятся и кричат, все-таки остановился. Вытирая рукавом рясы зареванные глаза, он сообщил:

– Прогнал меня батюшка!

– Как прогнал? За что?

– Не знаю! Прогнал, и все! Сказал: чтобы духу твоего тут не было! Чтобы до заката в Макарьеве был!

– Чем же ты провинился?

– Веревки жалел, говорил, что нужны они мне – сено носить!

– А он что?

– Из ума выжил батюшка! Велел оставить сено-то!

– Ну, а ты?

– А я говорю: сгорит оно в лесу, его на солнышко надо! Я ж неделю косил!

– А он?

– А он меня посохом по хребту! Получай, говорит, гордец самовольный! Сказано тебе: оставь сено в лесу, значит – оставь! Без тебя, говорит, унесут!

– Ну?

– А кто без меня унесет, если никого нет? Вы же ни к чему у нас не прикасаетесь, а сам он старенький!

– Ну и оставь, если батюшка велит…

– Так я и оставил! Бросил веревки-то!

– Так за что же он тебя прогнал?

– Да не пойму я! Как ушел в церкву молиться, закрылся там, а вышел – сам не свой! – голосил дьякон. – Какая муха его там укусила!

– Так что он сделал-то?

– Накинулся на меня, беги, говорит, в Макарий, сунул книжицу, – неси игуменье. Я говорю, что на лодчонке сплавлюсь по Керженцу, да соли обратно привезу, да воску на свечи, да масла лампадного с оказией, у нас-то все уже на исходе. А он заругал меня, беги, говорит, лесом, да обратно не вздумай возвращаться!

– Ничего не понимаю, – строго осекла его Лиза, – чем-то ты ему не угодил, отец Варсонофий. Мы тебя специально к батюшке приставили, чтобы помогал ему на старости лет, а ты, видимо, не справился…

– Ох, не справился, окаянный! – всхлипнул дьякон. – Ох, как горько же мне! Ведь душа в душу четыре года прожили, Богу служили, как отец и сын! Я ж для него в лепешку расшибусь! Ох, горько-то как…

– Ну, что ж теперь… Раз сказал бежать в Макарий – беги. Отца духовного нельзя ослушаться.

– Нет у меня теперь отца! Сирота я!

– Батюшка тебя не забудет, отец Варсонофий. Прогнал, значит, лучше так для тебя. Он все знает, ступай! Бог – помощь!

Изволь перекрестила дьякона на дорогу, и тот, трижды поцеловавшись с Михаилом и поклонившись в землю Лизе, скрылся в лесу.

– Что-то мне это все не нравится, – сказала она, – пойдем быстрее в скит!

Вернувшись, они увидели огромного медведя прыгавшего на всех четырех лапах вокруг церкви. За медведем бегал отец Киприан, колотил его палкой и громко кричал: