Платформа более-менее освещалась. С двух ее концов расположились мощные прожектора, озарявшие клетки перекрестными лучами. Узник надеялся, что к «вечеру» и «на ночь» свет немного убавляли, — уж больно резко он бил по глазам.

Впрочем, некоторая польза от яркой иллюминации была. Сияние прожекторов частично отпугивало всякую мерзкую живность, алчущую поживиться за счет обессилевших людей. Так, из темноты ближайшего туннеля доносился довольно громкий шорох. Крысы (или что там еще могло водиться) чуяли запах еды и тоже, наверное, хотели поучаствовать в трапезе.

Данька знал, что голодный грызун вполне способен преодолеть страх перед освещенным местом и человеком. Неужели у них все-таки хватит наглости?

Ага. Темное пятно побежало по платформе и остановилось у ближайшей клетки. К нему присоединилось второе. Третье.

Но что это?!

Пришельцы отнюдь не походили на крыс. Продолговатые, длиной с Данькину руку, с изогнутыми шевелящимися усами и хищными жвалами. И ног не четыре, а гораздо больше — то ли шесть, то ли восемь.

Приблизившись к лохани, огромные многоножки обступили ее и погрузили в не доеденную людьми жижу уродливые рыла.

Из кучи лежавших в тесной клетке человеческих тел показалась маленькая рука и попробовала отогнать обнаглевших насекомых. Твари поначалу застыли, прервав танцы вокруг тазика с едой. Усики и жвала нервно задергались. А потом все три многоножки бросились в атаку.

Послышался испуганный вскрик. Люди повскакивали на ноги, принявшись голосить и жаться к прутьям.

«Дети, — понял Данька. — Поэтому и испугались, вместо того чтобы растоптать гадких тварей».

— Не бойтесь! — воззвал к друзьям по несчастью мальчик. — Они не такие страшные, какими кажутся с виду. Топчите их!

Кто-то и впрямь последовал его совету. Стоило топнуть и пойти в решительную атаку, как вся агрессивность насекомых тут же пропала. Многоножки трусливо кинулись прочь от людей.

— Вот видите? — обрадовался Данила.

И вдруг услышал:

— Данька?! Откуда ты тут взялся?

— Гарик?!

Сено, заготовленное еще прошлой осенью, пахло восхитительно. Положив руки за голову, Пустынный Лис расслабленно дремал, время от времени просыпаясь от писка мышей, возившихся в углу амбара. Шериф заснул молодецким сном, видимо, здорово набегался за ночь. Джейк не стал его беспокоить: пусть как следует выспится и, возможно, во второй раз уже не промахнется. Хотя обычные пули все равно не смогут навредить тому, на кого они охотились.

Когда за пределами хозяйственной постройки стемнело, Корд вышел подышать свежим воздухом, а заодно и проверить, вернулись ли из долины ковбои. Ковбои не вернулись. Горящие вдали костры говорили о том, что работники ранчо решили переночевать под открытым небом, значит, со стадом все в порядке. А что же мистер Гибсон, неужели не вернется под горячий бочок молодой женушки?

Как бы там ни было, но величественный, построенный на века дом, был погружен во тьму, если не считать одного из окон на втором этаже.

Пустынный Лис двинулся к лесу и, остановившись у самой его кромки, задрал голову, любуясь россыпью замысловатых созвездий.

Твердый ствол больно ткнулся в поясницу.

Корд вздрогнул, но крепкая рука, упавшая на плечо, безмолвно приказала не дергаться.

— Ну, здравствуй, старший брат… — хрипло донеслось из-за спины. — Говорят, ты меня зачем-то ищешь?

— Почему я тебя не почувствовал? — не оборачиваясь спросил Джейк.

— Потому что я все время был очень близко. Ты же знаешь, чем ближе мы друг к другу, тем больше слепы. Я целый день наблюдал за тобой и этим простаком-шерифом. Вы, как два беззаботных голубка, мирно дремали в амбаре. Прикончить вас ничего не стоило, и ты представить себе не можешь, чего мне стоило сдержаться…

— И почему же ты сдержался?

— Любопытство! Проклятое неистребимое любопытство…

— Ты хочешь знать, зачем я тебя искал?

— Умный мальчик, ты всегда был сообразительней многих…

— Я решил вернуться…

— ЧТО?!! — давление ствола на спину на мгновение ослабло. — Я не ослышался? Ты сказал, вернуться?!!

— Именно это я тебе и сказал.

— Да у тебя просто мозги протухли, брат! Ты, оказывается, еще больший псих, чем я.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что это возможно.