— Я?! — прораб онемел.

— Вот смотрите, корешок билета на самолет до Хабаровска. Вот копия квитанции по оплате места в гостинице. А вот и корешок от авиабилета до Москвы. Продолжать? — посмотрел Яровой на прораба.

— А я тут при чем? У меня в это время не было на руках паспорта. И то, что я был на участке, вам может любой подтвердить.

— Так. Значит, сами никому не давали паспорта, случайно обронили? И сами, и все ваши люди находились на рабочих местах? Вы это утверждаете?

— Несомненно.

— Подпишитесь под вашими показаниями, — подвинул Яровой протокол допроса.

Прораб внимательно прочел записанные дословно показания и подписал.

— Так, а теперь продолжим, — сказал Яровой. Прораб напрягся. — Как я здесь вижу, паспорт вы получили десять дней назад?

— Да.

— А когда обратились в милицию?

— Сразу, как обнаружил потерю.

— А точнее.

— Зимой.

— Конкретней.

— Не помню.

— Когда обратились в милицию с заявлением?

— Сразу.

— Месяц? Дата?

— Не помню.

— Что ж, установим, — Яровой тут же заказал по телефону паспортный стол Ногликского отделения милиции. Заметил, что прораб заметно забеспокоился. Ерзал на стуле. Шли минуты. Допрос продолжался. — Сколько времени прошло со дня подачи заявления в милицию до дня получения паспорта?

— Сейчас узнаете.

— Ладно. Узнаю. Ответьте, вы искали пропавший паспорт? Спрашивали о нем лесорубов?

— Это все равно, что иголку в снегу искать. Бесполезно. А если кто, нашел, разве сознается.

— Вы ставили в известность руководство?

— Это же не партбилет. К чему отчитываться? Кому хочется сознаваться в таком?

— А когда ездили в Ноглики за паспортом, что говорили?

— Взял пару отгулов. Их у меня хватает. Переработок много.

— Значит, обнаружив исчезновение паспорта, вы на следующий день обратились в милицию? — переспросил следователь.

— Да! — крикнул прораб, теряя контроль над собой.

В это время зазвонил телефон. Яровой поднял трубку.

— Паспортный стол? Говорит следователь Яровой. Я хочу узнать, когда, какого числа и в каком месяце обратился к вам с заявлением о потере паспорта и выдаче нового прораб Адо-Тымовского леспромхоза?..

— Тридцатого марта?! Какого числа потерял? Двадцать девятого!..

Прораб вытирал платком вспотевший лоб.

— Так что ж? О чем мы теперь будем говорить? Значит, двенадцатого марта паспорт был у вас на руках? Ваш паспорт? Старый? Тот, который вы потеряли после поездки на материк?

— Я не ездил!

— Как же не ездил? Если ваш паспорт был у вас на руках, кто же мог им воспользоваться, кроме вас? Если вы сами, но тогда откуда рабочие дни в табеле, премия, проверка делян? Надо выяснить.

— Я не ездил.

— А кому вы давали паспорт?

— Я не сразу заявил о потере.

— А когда вы потеряли паспорт?

— Зимой.

— Точнее? — потребовал следователь.

— В феврале.

— Почему не сказали сразу?

— Забыл. Теперь вспомнил.

— Вы утверждаете, что в феврале? А какого числа?

— В конце февраля.

— Еще точнее?

— Числа двадцатого.

— Подпишите протокол показаний.

Прораб вытер вспотевшие ладони. Подписал.

— А теперь вспомним, что двадцать восьмого февраля погранзастава проверяла документы всех жителей, Адо-Тымово. И имею в виду— свободных. В их списках значился номер и серия вашего старого паспорта. И отметки об утрате и потере там не стояло. Не мне вам говорить, как реагируют пограничники на потерю документов. Что вы мне на это скажете? — спросил Яровой.

— Значит, в начале марта потерял, — упал голос прораба.

— Какого числа?

— Третьего или четвертого.

— Подпишите показания.

Руки прораба дрожали.

— Теперь вот сюда посмотрите. Шестого марта вы получили подписное издание. На почте. И извещение заполняли сами. Вот, по паспорту. Выдано вам два тома Жюля Верна.

Прораб закурил.

— Не понимаю, что вам дался мой паспорт? Это я из-за него напереживался.

— Не сомневаюсь. Но если бы меня это не интересовало, мы не сидели бы здесь с вами.