— И еще, только ли у вас сгорели документы? Или кто-нибудь тоже обращался за получением новых? — спрашивал Яровой.

— Не знаю. Мне своей беды хватило. С трудом забывать стал. О других не узнавал. Ни к чему мне это. Сами едва в себя приходить начали.

— И еще. На время отсутствия вас заменял мастер экспортного склада. Вы ему сдавали документы перед уходом в отпуск?

— Нет. Я в больнице был, когда он принял мой склад. Я ведь на третий день попал после пожара. У жены преждевременные роды открылись. Я думал, спасут ребенка. Но нет. Не стало сына. Шестимесячный.

— У этой женщины в квартире никого не было?

— Что? Что вы сказали?

— Я говорю — как знать…

— Что ж, разве можно вернуть сына?

— Я не о ребенке.

— О ком же? — удивился мастер.

— Паспорт ваш — цел…

— Что вы такое говорите? Кто ж посмел бы взять мой паспорт? Воспользоваться пожаром. Но ведь это подло. Кто б посмел! Мы с женой при смерти были! Нет. Не может быть. У меня нет врагов. Я никому не делал зла! Никого не обидел. Кто решился бы на моей беде руки греть? Если б кто и нашел документы, обязательно вернул бы их мне. Отдал. Ведь сгорел не только паспорт, а и диплом, и прочее. И у жены. Все сгорело. Не могло случиться так, что паспорт уцелел, а все остальное сгорело. Документы лежали в одном ящике стола. Завернутые в бумагу.

— Вы правильно рассуждаете. Не мог уцелеть из всех документов только один паспорт. Либо все должно было сгореть, либо все уцелеть. Я тоже в этом уверен. Но взгляните сами. Вот корешок билетов. Один — сквозной до Москвы. Второй — до Еревана. Вы сами говорите, что пожар в вашем доме произошел восьмого марта. Одиннадцатого вы попали в больницу. Паспорт новый, временный вы получили лишь через несколько дней и тут же пошли в отпуск. Но билет взят двенадцатого марта. И притом по старому паспорту. Это подтверждают записи, сделанные в аэропорту. Потом обратные отметки пограничников. Вот номер и серия вашего прежнего паспорта. Взгляните. Они зарегистрированы в кассе аэропорта. С отметкой о прописке в Ногликах. Вернулся этот человек на Сахалин в последних числах марта. Вот снова посмотрите — билет был предъявлен. Сделана отметка о сверке с данными паспорта, — показывал Яровой фотокопии.

— Я ничего не понимаю, — растерялся мастер.

— Давайте разберемся вместе, — предложил Яровой.

— Погодите. Выходит, что я летал на материк?

— Да.

— В то время, когда я обратился за паспортом, у меня на руках был мой старый паспорт?

— Именно так.

— Но это же черт-те что! Я не способен был лететь по состоянию здоровья. Да и не на что было. Денег не было попросту! Не до материка. Да и зачем мне понадобился второй паспорт? — развел руками мастер.

— Но теперь вы видите, что ваш прежний паспорт цел?

— Да!

— А значит, не только паспорт! А и все остальное!

— Но кто этот негодяй? — вскипел мастер.

— Давайте думать вместе, — предложил Аркадий.

— Давайте.

— Скажите, кто из поселенцев бывал в вашей квартире?

— Никто.

— Вспомните. Может, Журавлев заходил? — настаивал Яровой.

— Володька?

— Да.

— Но он если и приходил, так всего пару раз за все годы. И то не дальше порога.

— Он мог знать, а может видел, где вы храните документы свои?

— Нет. Он никогда не проходил в комнату. Ни разу не присел. Он заходил ровно на минуту и тут же уходил.

— Вы не вспомните причину его посещений?

— Два раза. Заявки на лес передавал.

— О чем он говорил? Кроме работы.

— Да ни о чем. Совал заявки мне в руки и тут же уходил.

— Во время вашего отсутствия он не бывал в вашей квартире?

— Нет. Иначе бы мне было известно. Жена сказала бы обязательно. К тому же она тоже работает. В порту. Допоздна. Мы с нею почти всегда возвращаемся домой вместе.

— Скажите, Журавлев когда в последний раз был у вас дома?

— В коридоре. В прошлом году, — ответил мастер.

— Он мог знать обстановку вашей квартиры?

— Нет. Я говорю, дальше порога он не заходил.

— В день пожара он отлучался со склада, из порта?

— Нет. Мы вместе с ним все время были. И вернулись вместе.

— Вы что, возвращались с работы вместе? — Да.

— О чем он говорил с вами?

— Только о работе.

— Его никогда никто не встречал?

— Он же одиночка. Семьи нет.

— А сам он помимо работы никуда не ходил?

— Нет. Была, правда, у него одна. Но уехала. Давно.

— Когда вы вернулись на работу, кто работал на складе?

— Журавлев.

— Он никуда не отлучался?

— Нет.

— А в больнице был?

— Не знаю. Не узнавал.

— В то время, когда вы работали. Журавлев попадал в больницу?

— Случалось, — вздохнул мастер.

— И надолго?

— Было — на день. И на неделю.