— Сколько времени вы с ним знакомы? — спросил Яровой.

— Давно. Скоро два года.

— Он бывал у вас дома?

— Бывал. Но редко, — опустила голову женщина.

— Вы состояли в интимных отношениях?

— Да что вам нужно?

— Отвечайте спокойно. Я — не сосед…

Библиотекарь вспыхнула. И встала со стула. Нервно заходила по залу.

— Вы успокойтесь. Но этот неприятный для вас разговор нужен не только мне, как следователю, но и вам, как человеку.

— Ну, были мы с ним близки! Так и что с того? Он — разведен! У меня тоже нет семьи. Что тут предосудительного? Я не была причиной его развода. И чище его законной! Она — замужняя — таскалась. Сделала человеку стыдное перед всеми людьми. А я — одна. К тому же наши отношения не рекламировали ни я, ни сам Беник. Встречались, как два одиноких человека, как два несчастья, как два горя. Встречались, когда было невмоготу. Вдвоем — легче. Мы отдыхали друг с другом. Утешали. Радовались. Без обещаний и обязательств на будущее. Мы ничего не требовали друг от друга. Он был нежен и ласков со мною, как самый большой друг. Я была для него не просто женщиной, а его половиной одиночества. Его тянуло ко мне, когда ему было трудно и плохо. Когда жизнь становилась невыносимой и после ночи не наступал рассвет. Он приходил, когда летом ему было холодно. И не искал утешений. Утешал меня, считал, что мне тяжелее. И всегда жалел меня.

— У него были ключи от вашей квартиры? — спросил Яровой.

— У него ключи от моей жизни! Он один может в любую минут ею распоряжаться.

— А от квартиры?

— Были! Я сама их ему отдала, чтоб он мог прийти в любое время ко мне домой!

— Когда вы отдали ему ключи?

— А какое это имеет значение?

— Когда он получил ключи?

— В марте отдала. Он приезжал весь продрогший. Не мог же он ждать конца работы моей здесь, в библиотеке.

— Вы сами отдали ключи, или он попросил вас об этом?

— Я сама.

— А почему раньше не отдали?

— Он не брал.

— Чем мотивировал?

— Говорил, что боится потерять.

— А какого числа взял ключи?

— Пятого. Марта.

— Как вы запомнили?

— Это был день моего рождения. Он взял их и сказал, что вместе с ними он хотел бы взять мою верность.

— Когда он приезжал после этого?

— Восьмого. Вечером. Сразу — в клуб. Мы посмотрели фильм. Потом он выпил с мужчинами в буфете. Мы пошли домой. А там…

— Дальше рассказывайте, — попросил следователь.

— Меня стали бить. Соседи.

— А он?

— Отнял меня. Но тут пришла милиция. Меня вызвали. А он уехал к себе.

— Потом он приезжал? — Да.

— Когда он был?

— Приехал через месяц. Дал денег мне. Сказал, чтобы я купила себе кое-что.

— Сколько денег дал?

— Тысячу рублей.

— Какими купюрами? — насторожился Яровой.

— Полусотенные.

— Вы эти деньги израсходовали или нет?

— Потратила. Сами понимаете, расходов много. Пожар все отнял.

— Скажите, а как он узнал, что вы в клубе?

— Раз дверь в доме была на замке и на работе меня не было, заглянул в клуб. Ну, и нашел.

— Сколько времени понадобилось ему на поиски вас?

— Минут двадцать, с полчаса.

— А сколько вы пробыли в клубе?

— Часа два.

— Сколько времени длился пожар?

— Два часа.

— Вы пришли, когда пожар закончился?

— Да.

— Из ваших вещей что-либо спасли?

— Немногое.

— А документы уцелели?

— Да. Соседи успели взять.

— Кто именно?

— Там семья жила. Сбоку. Они.

— Скажите, Беник перед пожаром заходил в квартиру к вам?

— Нет. Говорил, когда увидел замок, сразу ушел. Стал искать меня.

— А соседи что сказали?

— Я не слушала этих сплетников. Не до того было.

— Но, говоря о мужчине, они могли иметь в виду Беника или еще кого-либо? — спрашивал следователь.

— Конечно, его. Ко мне больше никто не приходил.

— Значит, они его видели?

— Разумеется. Недаром говорят— от людей на деревне не спрячешься.

— Но почему в этом случае они увязали его посещение с происходившим? То есть, с пожаром?

— Мало ли что им в голову взбредет.

— Так, ну что ж. А вы уверены, что поставили плитку на асбест?

— Я же сказала.

— Тогда как она могла оказаться на полу? — спросил Яровой.

Женщина опешила.

— Вы что ж, считаете, что это сделал Беник?

— Я не утверждаю. Но предположения имеются.