— К кому-нибудь из людей нашего сорта? — Гестия выглядела совершенно разъяренной.

Гарри уже сталкивался с такой реакцией — волшебников и ведьм обычно поражало то, с каким равнодушием ближайшие родственники относились к судьбе знаменитого Гарри Поттера.

— Да все в порядке, — вмешался он. — Это не важно, правда!

— Не важно? — повторила Гестия, намеренно повышая голос. — Эти люди что, не понимают, что тебе пришлось пережить? В какой ты находишься опасности? Какое уникальное положение ты занимаешь в сердцах борцов с Волдемортом?!

— Э… Нет, не понимают. Вообще-то они думают, что я — полное ничтожество, но я к этому привык.

— Я не думаю, что ты полное ничтожество.

Если бы Гарри не видел, как двигались губы Дадли, он бы просто в это не поверил. Он смотрел на кузена в течение нескольких секунд, прежде чем осознал, что это говорил именно он. Дадли залился краской, Гарри и сам почувствовал себя совершенно ошеломленным и смущенным.

— Ну… э… спасибо, Дадли.

И снова, похоже, Дадли одолели мысли, которые было слишком сложно выразить словами. В конце концов он пробормотал:

— Ты спас мне жизнь.

— Не совсем. Дементор забрал бы у тебя только душу.

Гарри с любопытством посмотрел на кузена. Два последних года они практически не общались, учитывая то, как мало времени Гарри проводил на Тисовой улице — к тому же практически не выходя из своей комнаты. И только сейчас до Гарри дошло, что чашка с холодным чаем, о которую он споткнулся, выходя из спальни, возможно, была вовсе не глупой ловушкой. Он был очень тронут и в то же время чувствовал облегчение от того, что Дадли, судя по всему, исчерпал все возможности выражения чувств. Кузен еще несколько раз попытался было открыть рот, но в результате так и не произнес ни слова и молча стоял с пылающими щеками.

Тетя Петуния разразилась рыданиями. Гестия Джонс одарила было ее одобрительным взглядом, но он тут же сменился яростью, как только тетя подбежала не к Гарри, а к Дадли — и заключила сына в объятья.

— Чу-у… чудесный ты мой Дадлюсик, — всхлипывала она, уткнувшись в широкую грудь. — Такой милый ма-а-альчик! Спа… спасибо сказал!

— Да он вообще не говорил «спасибо»! — возмущенно воскликнула Гестия. — Он просто сказал, что не считает Гарри полным ничтожеством.

— Да, но то, что это сказал Дадли… Считайте, что он мне в любви признался, — произнес Гарри. Он был раздражен, но в то же время ему хотелось смеяться, глядя на тетю Петунию, которая обнимала Дадли так, словно тот только что вытащил Гарри из горящего дома.

— Мы идем или нет? — громыхнул дядя Вернон, снова появляясь на пороге гостиной. — Я думал, что у нас очень мало времени.

— Да… да, верно, — подтвердил Дедалус Диггл. Он наблюдал за разворачивающейся сценой с искренним изумлением, но сейчас, похоже, пришел в себя. — Нам и правда пора. Гарри…

Споткнувшись, он полетел вперед и обхватил руку Гарри обеими своими.

— Удачи! Надеюсь, мы еще увидимся. Все чаяния магического мира лежат сейчас на твоих плечах.

— А, — сказал Гарри, — ну да. Спасибо.

— Счастливо, Гарри! — Гестия тоже пожала ему руку. — Мысленно мы будем с тобой.

— Надеюсь, все будет в порядке, — сказал Гарри, взглянув в сторону тети Петунии и Дадли.

— Уверен, что мы расстанемся лучшими друзьями. — Дедалус махнул шляпой на прощание и вышел из комнаты. Гестия последовала за ним.

Дадли мягко высвободился из объятий матери и направился к Гарри, который с трудом подавил желание пригрозить ему магией. Кузен протянул большую розовую руку.

— Ну ты даешь, Дадли! — сказал Гарри на фоне возобновившихся рыданий тети Петунии. — Тебя что, дементоры подменили?

— Не знаю, — пробормотал Дадли. — Увидимся.

— Ага, — ответил Гарри, отвечая на рукопожатие. — Может быть… Бывай, большой Ди.

Дадли чуть было не улыбнулся и, неуклюже переваливаясь, вышел из комнаты. Гарри услышал его тяжелые шаги по гравию, а затем стук дверцы автомобиля.

Тетя Петуния, рыдавшая в платочек, при этом звуке подняла голову. Похоже, она не ожидала, что останется наедине с Гарри.

— Ну… до свидания, — сказала она и, не глядя на него, направилась к выходу.

— До свидания, — ответил Гарри.

Она остановилась и обернулась. На какое-то мгновение у Гарри появилось странное чувство, что она хочет что-то ему сказать. Она бросила на него странный, неуверенный взгляд и несколько секунд словно балансировала на грани слов, но затем слегка тряхнула головой и вышла вслед за мужем и сыном. [4]

Гарри взбежал вверх по лестнице в свою комнату и успел к окну как раз в тот момент, когда машина Дурслей выехала на дорогу. На заднем сидении между тётей Петунией и Дадли можно было разглядеть цилиндр Дедалуса. В конце Тисовой улицы машина свернула направо, на какую-то секунду ее окна полыхнули багрянцем в свете заходящего солнца, и она исчезла из вида.