— Вы должны отправиться в укрытие — и Орден вам поможет. Вам будет предоставлено самое безопасное убежище.

Дядя Вернон молча ходил по комнате. За окном солнце низко нависло над бирючиновой изгородью. Сосед снова заглушил газонокосилку.

— Я думал, у вас есть Министерство магии, — внезапно сказал дядя Вернон.

— Есть, — удивленно согласился Гарри.

— Ну, так и почему же они не могут нас защитить? Думаю, что мы — как невинные жертвы, приютившие меченого, достойны правительственной охраны.

Гарри не смог сдержаться и рассмеялся. Это было так похоже на дядю Вернона — рассчитывать на официальные власти, даже в мире, который вызывал у него недоверие и презрение.

— Вы же слышали, что сказали мистер Уизли и Кингсли, — сказал Гарри. — Мы думаем, что Упивающиеся проникли в Министерство.

Дядя Вернон направился к камину, развернулся и прошагал обратно к Гарри. Он так тяжело дышал, что его большие черные усы трепетали на все еще красном от напряженных размышлений лице.

— Ну ладно. — Он снова стоял перед Гарри. — Ладно, пусть так — допустим, мы принимаем эту защиту. Но почему с нами не может быть этот парень — Кингсли?

Гарри умудрился, хоть и с большим трудом, удержаться и не закатить глаза. Этот вопрос тоже звучал уже не меньше полудюжины раз.

— Как я уже говорил, — проговорил он сквозь сжатые зубы, — Кингсли защищает маггло… вашего премьер-министра.

— Вот именно! Он лучший! — воскликнул дядя Вернон, ткнув в погашенный телевизионный экран. Дурсли видели Кингсли в новостях — тот посещал вместе с премьер-министром какую-то больницу. К тому же Кингсли освоил умение одеваться как маггл, а в его медленном, глубоком голосе звучали нотки убеждения — из-за всего этого Дурсли воспринимали его гораздо лучше остальных волшебников; впрочем, они не видели его с серьгой в ухе.

— Но он занят, — сказал Гарри. — А Дедалус Диггл и Гестия Джонс очень даже подходят для этого задания…

— Вот если бы мы хоть их резюме почитали, — начал было дядя Вернон, но тут Гарри окончательно вышел из себя. Он вскочил на ноги и стал наступать на дядю, уже сам тыкая в экран телевизора.

— Все эти происшествия — вовсе не случайности! Аварии, взрывы, крушения поездов и все остальное, что показывают последнее время в новостях! Люди исчезают, умирают, и за всем этим стоит он — Волдеморт. Сколько раз вам повторять — он убивает магглов просто так, для развлечения. Даже в туманах виноваты дементоры. Не помните, кто они такие, — спросите у своего сына!

Руки Дадли дернулись, и он в ужасе прикрыл ими рот, но, под взглядами родителей и Гарри, медленно опустил их и спросил:

— Они что… еще бывают?

— Еще бывают? — засмеялся Гарри. — Кроме тех, что напали на тебя? Конечно. Их сотни — а сейчас, может, даже и тысячи, и они сеют вокруг страх и отчаяние…

— Ладно, ладно! — взорвался дядя Вернон. — Убедил.

— Надеюсь, — ответил Гарри. — Потому что как только мне исполнится семнадцать, все они — Упивающиеся, дементоры, может быть, даже инфери — это трупы такие, заколдованные темными волшебниками, — смогут вас отыскать и нападут на вас. А если вы вспомните, как последний раз пытались убежать от волшебника, думаю, вы поймете, что вам нужна помощь.

В краткой паузе, которая последовала за его словами, похоже, в ушах всех присутствующих эхом отдался грохот выломанной Хагридом деревянной двери. Тетя Петуния смотрела на дядю Вернона, Дадли уставился на Гарри. В конце концов дядя Вернон выпалил:

— А как же моя работа? А школа Дадли? Вряд ли такие вещи волнуют кучку волшебников-лоботрясов.

— Да что же вы не понимаете! — заорал Гарри. — Они будут пытать вас и убьют — как моих родителей!

— Папа, — громко сказал Дадли. — Папа, я поеду с этими людьми из Ордена.

— Дадли, — отметил Гарри, — первый раз в жизни ты сказал разумную вещь.

Он знал, что сражение выиграно. Если Дадли настолько напуган, чтобы принять помощь Ордена, его родители обязательно последуют за ним. Это ведь совершенно немыслимо — разлучиться с драгоценным Дадличкой.

Гарри взглянул на часы на каминной полке.

— Они будут через пять минут, — сказал он и, прежде чем кто-то из Дурслей успел ответить, вышел из комнаты. Перспектива расстаться — возможно, навсегда, — с тетей, дядей и кузеном вовсе не была тягостной, и все же в воздухе явственно ощущалась какая-то неловкость. Что можно сказать друг другу после шестнадцати лет сильной неприязни?

Вернувшись в спальню, Гарри повертел бездумно в руках рюкзак, а затем сунул два совиных орешка между прутьями клетки Хедвиг. Те упали, глухо ударившись о дно, — сова продолжала его игнорировать.

— Мы совсем скоро уедем! — сказал ей Гарри. — И ты снова сможешь летать.

Раздался звонок в дверь. Гарри замер в нерешительности, но затем направился к выходу из спальни и спустился по лестнице. Было бы глупо надеяться, что Гестия и Дедалус сами освоятся в обществе Дурслей.

— Гарри Поттер! — послышался взволнованный писк, как только Гарри открыл дверь. Маленький волшебник в сиреневом цилиндре отвесил ему глубокий поклон. — Какая честь!