Дамблдор улыбнулся Гарри.

“Я?”

“Ты. Ты, я думаю, догадался, почему Мантия была у меня в ночь, когда умерли твои родители. Джеймс показал мне ее за несколько дней до того. Это объясняло все его незамеченные исчезновения! Я с трудом поверил тому, что я увидел. Я одолжил ее, чтобы исследовать. Я уже давно забросил мечту объединить все Реликвии, но я не смог удержаться, не мог не посмотреть поближе…Это была Мантия, какой я никогда не видел, чрезвычайно старая, но идеальная во всех отношениях…и потом твой отец умер и у меня оказалось целых две Реликвии, только для меня одного!”

Его тон был невыносимо горьким.

“Мантия не помогла бы им выжить”- быстро сказал Гарри. “Волдеморт знал, где находились мои мама и папа. Мантия не смогла бы защитить их от заклятия”.

“Правда” — вздохнул Дамблдор. “Правда”.

Гарри подождал, но Дамблдор е заговорил, поэтому он напомнил ему.

“Значит, вы перестали искать Реликвии, когда увидели Мантию?”

“О, да” — слабо сказал Дамблдор. Казалось, что он заставил себя встретить глаза Гарри. “Ты знаешь, что случилось. Ты знаешь. Ты не можешь презирать меня больше, чем я сам себя презираю”.

“Но я не презираю вас — ”

“Но ты должен” — сказал Дамблдор. Он глубоко вздохнул. “Ты знаешь секрет болезни моей сестры, что сделали те маглы, и кем она стала. Ты знаешь, что мой отец искал мести и заплатил за это, умерев в Азкабане. Ты знаешь, как моя мать забросила собственную жизнь, чтобы заботиться об Ариане.

“Я был возмущен этим, Гарри”.

Дамблдор сказал это холодно, горько. Теперь он смотрел в пространство над головой Гарри.

“Я был одарен, я был великолепен. Я хотел сбежать. Я хотел блистать. Я хотел славы.

Не пойми меня неправильно, — он сказал это, и боль исказила его лицо, он снова стал выглядеть старым.

– “Я любил их. Я любил своих родителей, я любил своего брата и свою сестру, но я был эгоистичным, Гарри, не как ты, ты более самоотверженный человек, чем можно себе представить.

Итак, когда моя мать умерла, на мне лежала ответственность за больную сестру и своенравного брата, я вернулся в свою деревню в злости и горечи. В ловушке, жизнь проходит зря, так я думал! А потом, конечно приехал он…”

Дамблдор снова взглянул Гарри прямо в глаза.

“Гриндевальд. Ты не можешь себе представить, как его идеи захватили меня. Маглы заставлены обслуживать. Волшебники торжествуют. Гриндевальд и я, прославленные молодые лидеры революции.

О, у меня были сомнения. Я успокаивал свою совесть пустыми словами. Это все будет во благо и весь вред будет восполнен во сто крат. Знал ли я, в глубине души, кем был Гриндевальд? Я думаю я знал, но закрывал на все глаза. Если планы, которые мы строили, принесли бы плоды, все мои мечты стали бы явью.

И в центре наших схем Реликвии Смерти! Как это нравилось ему, как это нравилось нам обоим! Непобедимая палочка, оружие, которое приведет нас к власти! Воскрешающий камень — для него, я делал вид, что не знаю этого, это означало армию Инфери! Для меня, я признаюсь, это означало возвращение моих родителей и снятие всей ответственности с моих плеч.

И Мантия… все же мы не очень много обсуждали Мантию, Гарри. Мы оба могли скрыть себя и без мантии, но истинная ее магия, конечно, заключалась в том, чтобы защищать других, не только ее владельца. Я думал, что если мы в конце концов найдем ее, она поможет прятать Ариану, но мы интересовались Мантией только потому, что она составляла трио, по легенде, человек, который объединит все три вещи, становиться Хозяином Смерти, что для нас означало непобедимым.

Непобедимые хозяева смерти, Гриндевальд и Дамблдор! Два месяца безумия, жестоких мечтаний и пренебрежения к двоим единственным оставшимся членам моей семьи.

А потом…ты знаешь что случилось потом. Реальность вернулась в обличии моего грубого, необразованного и бесконечно более замечательного брата. Я не хотел слушать правды, которую он кричал ме в лицо. Я не хотел слушать, что не могу начать искать Реликвии со слабой и неуравновешенной сестрой на попечении.

Спор перерос в драку. Гриндевальд потерял контроль. Все то, что я тайно уважал в нем, вырвалось на свободу. И Ариана…после всей заботы и внимания моей матери…лежала на полу мертвая”.

Дамблдор тяжело вздохнул и начал плакать. Гарри потянулся к нему и был рад понять, что может дотронуться до него: он крепко сжал его руку, и Дамблдор постепенно вернул контроль над собой.

“Гриндевальд сбежал, как любой другой на его месте, но я мог бы это предсказать. Он исчез вместе со своими планами по завоеванию власти, и схемами по издевательству над маглами, и мечтами о Реликвиях Смерти, мечтами, которые я поощрял и помогал в осуществлении. Он сбежал, в то время как я должен был хоронить сестру и учиться жить со своей виной и ужасной скорбью, ценой за мой позор.