— Ну, что-то любопытное?

— Нет, Эдвард, ничего нового по сравнению с прежними показаниями. Она уже в половине десятого была дома. Это подтверждается сведениями, полученными при беседе с отцом и матерью Стефании, к тому же у нее сохранился автобусный билет. Она сама мне его показала. От автострады к дому Стефанию подвез мистер Вуд, бывший прокурор. Мне случайно удалось поговорить с ним. — Последние слова Фердинанд произнес с явной надеждой, что Тропу понравится его оперативность и объем проделанной работы. Но комиссар не спешил хвалить расторопного помощника и продолжал рассеянно смотреть в окно.

— Видишь ли, какое дело, Фердинанд: нам придется еще раз встретиться со Стефанией.

— Вы что-нибудь обнаружили новое за это время?

— Я нашел письмо миссис Скалацца, адресованное сестре в Париж. Это письмо человека с нормальной реакцией на конкретный, а не вымышленный страх, как это утвердилось в сознании у всех, включая и меня, в какой-то степени. Но главное сейчас то, что убитая, как я понял из письма, обращалась в полицию, которая ей отказала в помощи! Я просил проверить этот факт — пока никаких сведений не поступило. Включи магнитофон. Надеюсь, Стефания не очень нервничала, видя твои усилия замаскировать его газетой или каким-нибудь другим отвлекающим предметом?

— Что вы, Эдвард! Конечно же она и не подозревала, что я записываю нашу беседу на пленку, хотя я действительно прикрыл магнитофон «Тайме». Но ничего не было заметно, — Фердинанд покраснел, чувствуя иронию в словах комиссара, потом достал ролик с пленкой и вставил в портативный магнитофон величиной с коробку из-под сигарет. Некоторое время слышалось какое-то шуршание, потрескивание, затем четкий голос Фердинанда произнес:

— Мисс Стефания, с каких пор вы работали у миссис Скалацца и кто рекомендовал вам устроиться к ней?

— С 1971 года, господин лейтенант. В газете появилось объявление о том, что требуется молодая девушка для обслуживания одинокой пожилой женщины. Непременное условие — девушка должна быть полькой по национальности. Я посетила контору в Дортинге, давшую объявление, и меня направили на седьмую авеню.

Я понравилась миссис Скалацца. Оказалось, что она тоже полька, и все служанки, которые работали у нее до меня, были польки. Последняя из них вышла замуж и переехала куда-то в Европу.

— Вы говорили с ней по-польски?

— Нет, я не знаю польского языка, ведь я родилась в Америке, но и миссис Скалацца тоже его почти забыла. Она прожила в Дортинге более пятидесяти лет. Письма в Париж своей сестре она тоже писала по-английски (при этих словах Троп насторожился).

— Когда вы узнали об убийстве вашей хозяйки?

— Я вернулась из Дайвера через два дня и мне сразу же сказали об этом соседи. Потом в полиции, когда допрашивали… этот Родриго… Мне трудно было поверить: он казался тихим человеком и все время говорил о своей Испании.

— Что за страхи одолевали вашу хозяйку?

— Ей чудились шаги в гостиной, разговор. Однажды она даже увидела человека или тень от него. Так, во всяком случае, ей показалось. Она вечно боялась за свои драгоценности.

— Она сама говорила вам об этом?

— Да. Драгоценности ей достались в наследство от мужа.

— Вы их видели?

— Нет, хозяйка их никогда мне не показывала.

— Вы знали, где она хранит их?

— Конечно же нет: она была скрытной, еще бы — бриллианты!

— Откуда вы знали, что это были бриллианты? (Послышался смех Стефании.)

— Господин лейтенант, газеты писали об этом. (Троп с усмешкой посмотрел на Блэза — тот отвернулся и снова покраснел. «Это не беседа, а типичный допрос, к тому же она явно издевается при ответах. Ну ладно, может, что-нибудь выудим и отсюда», — пробормотал Троп, покусывая кончик карандаша.)

— Стефания, а вы слышали шум и разговоры, о которых упоминала хозяйка?

— Никогда, хотя я сплю очень чутко.

— Она не обращалась в полицию? (При этих словах Троп одобрительно поднял палец: «Молодец! Отличный вопрос»)

— Нет, она обращалась к доктору. («Ложь, Фердинанд, ложь! Стефания не могла не знать, что приходил полицейский, а если не приходил, то все равно она должна была быть в курсе дела, что миссис Скалацца обращалась в полицию».)

— Когда в вашем доме появился Родриго?

— В середине мая. Это было так неожиданно! («Стоп! — закричал комиссар, — Фердинанд, отмотай пленку назад, эти слова очень важны. Для нее было неожиданным появление сыщика. Значит, хозяйка сама звонила Филдингу и Стефания об этом не знала! Почему? Может у миссис Скалацца зародились какие-то подозрения… А вот в полицию могла звонить и Стефания, по просьбе хозяйки. Тем более она замалчивает этот факт явно с целью обелить себя, отвести подозрения. Ну, посмотрим. Включай».)