Они втроем поднялись и пошли за стеллажи, оставив Костю с оружием в руках. Это было их ошибкой. Они еще не дошли до укрытия, как Костя срывающимся голосом крикнул им вслед:

– Эй!

Они обернулись и увидели: Костя по-прежнему сидел за столом, но теперь автомат был направлен в сторону этой троицы.

– Ты чего? – изобразил удивление Дима.

– Руки вверх! – сорвался на крик Костя и, поскольку никто не послушался, с лихорадочной поспешностью передернул затвор.

Только тогда они подчинились.

– На пол! – верещал Костя. – Лицом вниз!

А я уже шел между стеллажами. Когда вышел к месту событий, наш герой уже владел ситуацией. Три «бандита» распластались на полу. Костя стоял над ними, сжимая в трясущихся руках незаряженный автомат. Он лишь мельком взглянул на меня. Мой вид, наверное, не вызвал у него опасений.

– Вы кто? – отрывисто спросил он. – Бандит?

– Нет, что вы. Вовсе даже наоборот.

– Вызывайте милицию!

– Она уже в пути, – сообщил я.

Костя поднял голову, изумленно посмотрел на меня и вдруг изменился в лице. Узнал.

– Да вы сошли с ума! – пробормотал он. – Я же едва не умер!

Швырнул автомат на пол, но попал в Диму. Дима завопил. Из-за стеллажей выпели операторы. Они до сих пор продолжали съемку.

– Да вы сошли с ума! – повторил Костя и засмеялся, закрыв лицо руками. – Вы сошли с ума! Сошли с ума!

Он уворачивался от направленных на него объективов, но негде было укрыться.

Демин деловито загружал съемочный реквизит в машину.

– У тебя все готово по следующему сюжету? – спросил я.

– Да. Хоть сегодня можно снимать.

– А герой готов?

– Это ты у Светланы спроси.

Она как раз оказалась рядом, несла к машине гроздь микрофонов.

– Как там у нас с героем? – поинтересовался я.

– Чудесный парень. Как раз под наш сюжет.

– К завтрашнему дню он будет готов?

– Да он в любой день готов, сам того не зная. Там от него ничего не зависит – когда мы пожелаем, тогда и отснимем.

– Кто у нас в кадр пойдет?

– Дима.

– Один? – удивился я. – Нет, не годится.

– Почему?

– Должен быть количественный перевес. Ты понимаешь? Вот они едут по дороге: наши – на иномарке, а герой сюжета – на своей машине. Что у него за машина, кстати?

– «Жигули», первая модель. Инвалид дорог.

– Это хорошо, – оценил я. – И вот наши подставляют ему зад, он въезжает в иномарку, и оттуда, из иномарки, вываливают наши, двое. Это очень важно – чтоб двое. Психологически должны подавлять. Чтоб герой испугался так, что маму звать начал.

– Ой, это жестоко! – замахала руками Светлана. – Ты бы видел того парнишку. Мне его просто жалко.

– Потерпит! – безжалостно парировал я. – Ради общего дела. К тому же иномарку, хоть и немного помятую, мы потом отдадим ему – в порядке компенсации за разбитый «жигуль» и за испытанные потрясения.

– Не жирно будет? – мрачно поинтересовался Демин.

– В самый раз. И вот из разбитой иномарки выходят двое, и по ним видно, что они такие крутые – дальше уже просто некуда. И расплачиваться за ту иномарку придется если не жизнью, то всю жизнь уж точно.

Я подозвал одного из парней, изображавшего сегодня члена преступной группировки. Того самого, с лицом рэкетира, который принес чемодан, полный долларов.

– Он пойдет в паре с Димой, – сказал я.

Светлана представила себе эту картину и судорожно вздохнула.

– Ты бы видел того мальчика! – сказала она, и в ее голосе я явственно различил нотки осуждения. – Я видела его издали – тихоня. И родители говорят – ну совсем к жизни не приспособленный. Из тех, знаешь, кого товарищи за сигаретами все время посылают.

– Ну и отлично! – восхитился я. – Ты должна понять, что именно мы собрались снимать. Это же страшилка для взрослых! Из разряда тех, что мужики рассказывают друг другу в курилках. Я сам таких историй – про по неосторожности разбитые машины мафиози – слышал десятки. И все слышали. Но практически никто никогда не видел. А мы покажем! Ты представляешь? Мы дадим людям возможность посмотреть, как это выглядит со стороны. Из безопасного, так сказать, далека. Люди это любят.

Подошел Дима. Он как-то странно клонился на один бок и при этом болезненно морщился.