И тут открылась входная дверь. На пороге стоял мой недавний собеседник, хозяин здешних мест. Он ничего не сказал и ни о чем не спросил. А его ребятки тоже ничего не предпринимали. Мне даже показалось, что они несколько подрастерялись. Уже давно должны были упрятать в багажник «мерседеса» мое бесчувственное тело, и вот надо же – не управились к сроку. Теперь им нагорит, наверное.

– Вы мне нужны, – сказал мне хозяин.

– Ну еще бы, – съязвил я.

– Идите за мной, – сказал он, будто не слыша моих слов, и жестом показал своим бандюгам – прочь!

Они действительно отошли, и я понял, что несколько относительно спокойных минут мне обеспечены.

В одной из соседних комнат, куда меня привел мой собеседник, был включен телевизор. На экране шел тот самый сюжет про президента, в котором Иван Иванович Буряков в одночасье сделал головокружительную карьеру. Значит, неспроста видеокассеты, виденные мной час назад на столе, показались мне очень знакомыми. Наши это были кассеты. Неизвестно как попавшие сюда, но – наши.

– Это что? – Хозяин ткнул пальцем в экран.

– Один из отснятых нами сюжетов.

– Президент – это актер?

– Да.

– И вот этот тоже? – показал на человека с «ядерным чемоданчиком», в котором на поверку оказалась водка.

– И этот тоже, – подтвердил я.

– А вот этот?

На экране был «начальник президентской охраны», как две капли воды похожий на настоящего. Я лишь молча кивнул.

– Ну надо же, – пробормотал мой собеседник и даже покачал головой.

Что-то занимало его мысли, очень уж задумчивым он выглядел. Я его не торопил, потому что эта заминка была продолжением моей жизни.

– Ну что ж, – наконец сказал он. – Это интересно, конечно. Я смогу поговорить с этим артистом?

– С каким артистом?

– Который изображает главного телохранителя президента.

– Нет.

– Почему? – удивился он, и его удивление было совершенно искренним.

– Он уехал.

– Куда?

– Далеко. За границу.

Мой собеседник недоверчиво посмотрел на меня и усмехнулся.

– Врать-то зачем? – спросил он.

– Просто мне хочется, чтобы пострадавших в этой истории было как можно меньше, – честно признался я. – Двое убитых уже есть. Скоро к тем двоим добавятся еще…

Я говорил о себе и о Светлане. Он меня понял и опять усмехнулся. После паузы сказал:

– Да, я действительно хотел, чтобы вы исчезли.

Все-таки он был весьма откровенным типом.

– И мои ребята сделали бы это, безусловно, но мне вот тут пришла в голову одна мысль.

Он посмотрел на меня так, словно решал, справлюсь ли я. Наверное, решил, что справлюсь.

– В общем, я предлагаю сделку. Если все у нас получится – вы свободны.

– А гарантии?

– А разве у вас есть выбор? – вопросом на вопрос ответил он.

Чувствовал свою силу. Мне оставалось лишь вздохнуть.

– Вот видите, – мягко сказал он. – Так что не будем спорить.

– Хорошо, о чем идет речь?

– Вы разыграете маленький спектакль. Для меня и для людей, с которыми я встречусь. Только и всего. Вы же делаете это на съемках? То же самое будет и здесь. Мне нужен вот этот ваш… – Он ткнул пальцем в экран. – Тот, который главного телохранителя играет. Я встречусь с людьми, у которых ко мне есть претензии. И на встрече рядом со мной должен находиться этот ваш человек.

– В гриме?

– Не понял.

– Он должен иметь облик начальника президентской охраны?

– Ну конечно! В этом же весь смысл! Надо, чтобы те ребята наложили в штаны.

Он хочет припугнуть конкурентов. Но одно дело съемка, другое – реальная жизнь. Я протестующе замотал головой:

– Мы не будем участвовать в ваших бандитских разборках.

– Почему? – совершенно искренне удивился он.

– Если начнется стрельба…

– Не начнется! – уверенно сказал мой собеседник. – Хотел бы я видеть того идиота, который решится стрелять в главного президентского охранника. Они же неглупые люди и понимают, что их после этого просто размажут по асфальту. Даже ментов без особой надобности стараются не трогать, потому что ответная месть будет страшной, а уж на охрану президента руку поднимать… Лучше сразу пойти и повеситься.

Он даже засмеялся, явно предвкушая, как это будет выглядеть со стороны. Я тоже успел оценить все прелести его плана. Наглядно продемонстрировать конкурентам, какой всемогущий человек за тобой стоит, – это значит обеспечить себе спокойную жизнь. Никто с той самой минуты не посмеет сказать слова поперек.

– Гарантии! – сказал я.

– Мое честное слово.

Я скептически посмотрел на него, но мой скептицизм не произвел на собеседника никакого впечатления.

– Мое честное слово, – повторил он.