Светлана вскрикнула – в самый последний миг, после которого наступила тишина. Только мое дыхание, наверное, было слышно. Светлана на ощупь отыскала меня и осторожно погладила грудь. Сначала соски, потом ниже – живот. Такие знакомые прикосновения.

– Я люблю тебя, – прошептала она, невидимая в темноте. – Будь со мной всегда, Дима.

Я едва не вскочил. Закрыл глаза, в мгновение испытав чувство ужаса – от только что услышанного и от того, что произошло минуту назад. Это было по-настоящему страшно. Светлана льнула ко мне и целовала осторожными теплыми поцелуями, а я уже почти умер. Она, наверное, что-то почувствовала, спросила участливо: «Устал?» – и, не дождавшись ответа, ушла. Я слышал, как она в темноте надевает на себя что-то из одежды. Потом в ванной заструилась вода. Только тогда я вскочил, зажег свет и за сорок пять секунд, как в армии, оделся.

Когда Светлана вышла к столу, я уже был там, и мы с Ильей и Димой даже успели выпить по рюмке. Светлана пришла, села рядом с Димой и прижалась к нему, блаженно зажмурившись. Влюбленная женщина.

Ничего из прошлого не вернуть, понял я. Не надо иллюзий.

Меня спасло то, что Дима здорово напился в эту ночь. Он праздновал наше чудесное спасение, и потому его радость не знала границ. Когда он уже под утро, совершенно пьяный, упал на стол и тут же захрапел, я понял, что скандала не будет. Когда он проспится, Светлана расскажет ему, как ей с ним было хорошо прошлой ночью, а он, ничего не помня, будет лишь согласно кивать в ответ, чтобы только не признаваться, что он был настолько пьян, что ничего не помнит.

Я порывался уйти и предлагал Демину составить мне компанию. Он созрел часам к пяти утра.

– Хорошо, – сказал он. – Едем ко мне. То есть к тебе. То есть…

Он совершенно запутался, чьей считать квартиру, в которой я сейчас жил.

Светлана вызвалась отвезти нас на машине. Мы дружно протестовали, но это не произвело на нее ни малейшего впечатления.

– Вы посмотрите на себя, – сказала она. – Хотите, чтобы вас где-нибудь на улице подобрал милицейский патруль?

Я посмотрел на Демина. Да, если и я выгляжу так же – кутузки нам не миновать.

Машину Светлана подогнала к самому подъезду, и мы с Деминым ввалились в салон, который на этот раз показался нам чрезмерно тесным.

– Ты поменяла машину? – пьяно хихикнул Илья. – Какая-то она у тебя маленькая.

– Просто ночью прохладно и все предметы сжимаются, – флегматично пояснила Светлана. – Ты же знаешь.

На проспекте, на который мы выехали, было пустынно. Город еще не проснулся. Было такое ощущение, что бодрствуем только мы.

– Куда едем? – уточнила маршрут Светлана.

– К Жене, – подсказал Демин.

Подразумевалось, что в его, Демина, квартиру.

– А где ты сам сейчас обитаешь? – озаботился я. – Я занял твои апартаменты, а ты…

– За меня не волнуйся. Я живу в таких хоромах, какие тебе и не снились.

Он мечтательно закатил глаза.

– Представь: огромный холл метров на десять, не меньше. Он так велик, что служит одновременно и спальней. На кухне, которая всего лишь раза в три меньше холла, стоит прекрасная газовая плита одна тысяча девятьсот пятьдесят пятого года выпуска. Не каждый может позволить себе иметь столь дорогую вещь. Как-никак антиквариат. Сам дом стоит в очень хорошем месте, в экологически чистом районе. До ближайшей автобусной остановки всего полчаса ходу через перепаханное поле. И уж если в этот день тебе выпал счастливый билет и ты смог забраться в автобус, то всего через полтора часа… А что такое полтора часа в нашей жизни? Миг! Так вот, всего через полтора часа ты прибываешь к конечной станции метро.

– Трепло! – определила Светлана.

– Почему же сразу трепло? – оскорбился Демин.

– Потому что номер телефона у тебя сейчас совсем не долгопрудненский. Где-то в районе Садового кольца, я думаю.

– Ч-черт! – пробормотал Демин.

Кажется, он был обескуражен.

Подъехали к дому. Несмотря на ранний час, кто-то сидел на лавочке у подъезда. Человек поднял голову, и я вмиг протрезвел. Это был следователь Орехов, собственной персоной. Я поспешно огляделся по сторонам. Еще двое вышли из-под деревьев и направились в нашу сторону. Там же, под деревьями, стояла машина.

Я уже понял, что что-то случилось и мы влипли, но никак не решался объявить об этом вслух.

– Двигатель не глуши, – сказал я Светлане. – И если крикну: «Гони!» – не медли ни секунды.

Она пыталась меня остановить, но я уже вышел из машины и даже захлопнул дверцу, чтобы продемонстрировать, что никуда бежать не собираюсь.

Орехов был уже совсем рядом, а вот ребятки немного подзадержались и были где-то на полпути к нам, потому он, наверное, пока не демонстрировал агрессивности и даже улыбался мне кривой, нехорошей улыбкой.

– А вы, оказывается, артисты, – сказал он. – Смотрю вчера телевизор, а там – начальник президентской охраны. Ха-ха-ха!

Он засмеялся, но в его глазах я не видел веселья – только холодный блеск и решимость. Он видел наш сюжет с «президентом» и «начальником охраны» и все понял. Понял, что его обманули. И еще – что никто из сильных мира сего не стоит за моей спиной. Я скосил глаза. Те двое были уже совсем рядом. И один из них держал в руке разомкнутые наручники. Кому они предназначались, я ни секунды не сомневался. И Орехов не стал темнить. Очень уж он, наверное, был на меня зол. И за побег, и за то, что мы его, Орехова, выставили дураком.