– Черт бы вас всех побрал! – с блуждающей счастливой улыбкой пробормотал он. – Я же из-за вас чуть не…

Дальше в нашей программе будет идти звук «пи-и-и», которым мы всегда перекрываем не слишком целомудренные выражения.

Я одобрительно похлопал Ферапонькина по плечу. А к нам уже вели его сестру, которая и прислала письмо на телевидение. Пора было раскрывать карты, чтобы наш герой, придя в себя, не надумал обижаться на нас понапрасну. Подвох со стороны родных или близких почему-то всеми воспринимался менее болезненно.

Операторы уже прекратили съемку. Представлялось, что все закончилось. Но сюрприз поджидал нас впереди.

Любопытствующие зрители как раз аплодировали нам, а я махал им рукой и улыбался, как настоящая телезвезда, когда кто-то тронул меня сзади за рукав.

Это был Орехов. Его ребята, которых сегодня было не меньше полудюжины, предусмотрительно взяли меня под руки.

– Ну что? – спросил Орехов, и у него сейчас было очень нехорошее лицо. – Отбегался?

Кто-то уже нес наручники. Не было никакой возможности вырваться. А взгляд Орехова не сулил ничего хорошего. Кажется, он всерьез решил засадить ненавистного телевизионщика надежно и надолго. В толпе любопытных послышался ропот возмущения.

– В машину его! – заторопился Орехов. – В прокуратуре разберемся!

Как они будут разбираться в прокуратуре, было ясно уже сейчас.

И тут из-за людских спин вынырнула Светлана.

– Что случилось? – спросила она. – Почему вы его забираете?

Она была одна, а этих типов много, но еще больше было вокруг нежелательных свидетелей, и потому Орехов только скрипнул зубами и снизошел до объяснений:

– Мы арестовываем гражданина Колодина на основании…

– Вот Колодина и арестовывайте! – заявила дерзко Светлана, и прежде чем ей смогли помешать, она принялась сдирать с лица закованного в наручники человека чудо-мастику.

Она снимала светло-желтую массу, похожую на пластилин, и глазам изумленных сыщиков открывался истинный облик их подопечного: Дима, собственной персоной. Он казался смущенным и бормотал:

– Колодин-то исчез. А без него никак нельзя. Он в конце программы должен появиться обязательно. И вот мы придумали… А ведь похоже, правда?

Все, кроме сыщиков, уже смеялись. Орехов с лицом зеленого, лягушачьего цвета бешено вращал глазами.

– К Диме у вас претензий нет? – с самым невинным видом осведомилась Светлана. – Может быть, вы все-таки снимете с него наручники?

Кто-то в толпе засвистел. Один из оперативников поспешно разомкнул наручники.

– Шуты гороховые! – прошипел Орехов.

Он произнес это с невообразимой ненавистью, но пока ничего не мог поделать со своими обидчиками. Резко развернулся и пошел прочь. Был так взбешен, что оператора, оказавшегося на его пути, оттолкнул, и тот едва не упал. Его свита последовала за ним. Сели в машины и умчались.

А оператор, которого оттолкнул Орехов, – это я и был. Наши гримерши на славу потрудились, вылепляя мою новую физиономию. Родные мама с папой меня, наверное, не узнали бы, окажись они поблизости в эту минуту.

– Сработало! – торжествующе провозгласила Светлана.

Наша съемочная группа на трех машинах мчалась по московским улицам, и не было сейчас, наверное, в Москве людей более счастливых, чем мы. Все последнее время мы жили в страшном напряжении, несчастья сыпались на наши головы одно за другим. Было такое чувство, что это никогда не закончится и мы лишь отодвигаем приход беды, которая все равно, как ни старайся, нас настигнет. И вот сегодня обнаружилось, что противоядие существует. Это еще не была победа. Пока что это можно было назвать локальным успехом. Мы отступали и отступали, и вдруг в какой-то момент отступление прекратилось. Мы закрепились и даже смогли дать отпор. Враг ретировался. И мы поняли, что можем бороться.

– Теперь тактика ясна, – сказал я. – Победить мы можем, только используя нетрадиционные ходы. У них клепок не хватает раскусить наши хитрости, и мы должны этим воспользоваться. Пока они пытаются понять, что же такое мы сморозили в этот раз, мы уже придумываем что-то новое, – и так до бесконечности. Пока не победим.

– За нос их водить можно, – подтвердил Дима. – Сегодня, например, получилось просто отлично.

– Большой розыгрыш, – дал определение произошедшему Илья. – Эти ребята постоянно мухлюют и передергивают карты. Так что мы имеем моральное право использовать те же методы. Ложь иногда бывает конструктивной.

– Ложь – это правда. Только наоборот, – сказал я.

В машине воцарилась тишина. Все пытались осмыслить услышанное.

– Хорошо сказано, – оценил Дима. – Надо будет запомнить.

– Ты уж лучше запиши, – посоветовал я. – Забудешь.

– Не забуду. Истинная мудрость живет вечно.

Мы петляли по улицам, иногда останавливались у какой-нибудь подворотни, и очередной участник нашей съемочной группы покидал компанию. Даже если бы Орехов со своими абреками висел у нас на хвосте, у него не хватило бы людей на то, чтобы проследить за каждым из нас. В конце концов и я покинул машину.