– Ты молодец! – сказала мне на прощание Светлана.

Увидела, что кое-что у нас стало получаться, и радовалась, как ребенок. Я благодарно ей улыбнулся.

– Ты взрослеешь, – добавила она. – Становишься мудрым. И сильным.

Видимо, это как-то было связано с Самсоновым. Наверное, в ее представлении я постепенно приближался к ее идеалу. И она тут же это подтвердила.

– Женька, ты скоро станешь королем. Настоящим. Я всегда в тебя верила. И не ошиблась.

Мне оставалось лишь неопределенно пожать плечами. Я попрощался и вышел из машины. Здесь был проходной двор, и сразу за ним, как мне объяснили, можно сесть в автобус, идущий в нужном мне направлении. Но я не стал дожидаться автобуса, взял такси, в районе Таганской площади пересел в другую машину и в конце концов добрался до своей конспиративной квартиры. Никто за мной не следил, и я несколько успокоился. Поужинал в одиночестве, бездумно глядя в телевизор, и оживился только тогда, когда в выпуске новостей передали краткое изложение моего заявления для прессы. К этому подверстали сообщение о том, что сегодня съемочная группа программы «Вот так история!» снимала очередной сюжет и по окончании рабочего процесса случился маленький скандальчик, в котором оказался замешан работник прокуратуры. Далее в красках и не без издевки телеведущий рассказал о конфузе, постигшем сыщиков. Я остался доволен манерой подачи материала. Орехов выглядел совершеннейшим идиотом, и было ясно, что лично он в результате сегодняшнего инцидента многое потерял, а я, напротив, набрал очки в состязании с ним.

Поздним вечером этого же дня – было уже около одиннадцати – приехал Мартынов. Он был не один – с Деминым. Демин его и привез. Оказывается, Мартынов разыскал Светлану, она свела его с Ильей, который и доставил гостя по назначению.

Поздоровавшись, Мартынов посмотрел на меня оценивающим и внимательным взглядом.

– У тебя вид человека, крупно выигравшего в подкидного дурака, – оценил он. – Чувствуешь себя победителем?

– В общем, дела не так уж плохи, – признал я.

Мартынов посмотрел на меня с осуждением и печалью.

– Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь, – сказал он. – Тебе все это кажется какой-то игрой, продолжением тех спектаклей, которые вы привыкли ставить. И ты не представляешь, насколько опасны нынешние твои игры. Здесь все всерьез, Женя.

– Я знаю.

– Не знаешь! – мрачно сказал Мартынов. – Я видел ваши розыгрыши, которые вы снимали раньше. Вы подстраивали человеку какую-нибудь ситуацию, часто даже для него небезопасную, и человек страдал и переживал всерьез, без скидок на театральность происходящего. Но что бы там ни случалось, в конце всегда появлялся кто-то – раньше Самсонов, теперь ты – и объявлял, что все это было невсерьез, всего лишь инсценировка, и все страшное, что было, закончилось и больше уже не повторится. Так вот: в том спектакле, который ты разыгрываешь сейчас, в финале никто не выйдет. Ты понял? Все, что происходит, будет происходить всерьез. И кровь будет настоящая, и стрельба, и те наручники, которые тебе в конце концов наденут, тоже будут всамделишные. И когда ты все-таки поймешь, что жизнь намного сложнее и страшнее выдуманных тобою ситуаций, будет уже поздно.

– Вы приехали для того, чтобы попугать меня?

Мартынов посмотрел на меня сердитым, но всепрощающим взглядом. Ну что, действительно, взять с пацана, который жизни не знает?

– Я увидел сегодня в новостях сюжет, – сказал он. – По вас и про Орехова. Мне показалось, что у тебя может закружиться голова и ты решишь, что можешь никого уже не бояться. Вижу, что не ошибся.

– Что вы предлагаете?

– Уехать! – быстро ответил Мартынов, будто носил в себе эту мысль все последнее время и вот наконец получил возможность поделиться ею. – Исчезнуть!

– И всю жизнь прятаться?

– Ну зачем же всю жизнь? – Он пожал плечами. – Сейчас все меняется очень стремительно. Глядишь, через годик-другой…

– Меня не устраивает через годик-другой!

– А что, у тебя есть какие-то варианты?

– Конечно! Если Орехов от меня отцепится…

– Он не отцепится, Женя.

– Потому что кто-то постоянно науськивает его на меня?

– Да никто его на тебя не науськивает. Поначалу, я думаю, его действительно кто-то на тебя натравил. Цель была – тебя замазать, чтобы отвлечь внимание от истинных виновников гибели Алекперова.

– Значит, за Ореховым стоят «отморозки»?

– Нет. Скорее всего – враги «отморозков».

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем же стоявшим за спиной Алекперова людям все сваливать на меня, если они почти наверняка знали, кто их настоящие враги?

– Поначалу просто получилась накладка. Выяснилось, что никто, кроме тебя и Алекперова, не знал о месте и времени вашей с ним встречи. Вот тебя и зацепили. Очень скоро стало понятно, что ты ни при чем, но Орехову уже нельзя было давать задний ход, он старательно выстраивал свою карьеру, а люди, науськавшие его на тебя, ему и не препятствовали. Шум вокруг твоего имени был им на руку. Пока внимание было приковано к тебе, они спокойно решали какие-то свои вопросы.

– Значит, моя злая тень – Орехов?

– Да. Он действует на свой страх и риск, но остановиться уже не может. Он должен тебя непременно засадить, иначе ему несдобровать. Засадить за что угодно. За тот несчастный патрон, за побег, за второй побег – все сгодится.

– А если я его свалю?

– Как же ты его свалишь?

– Сегодня, например, мы его неплохо подставили.

– Это может пройти раз, другой. Но проблемы все равно не решает.

– А что проблему решает?