– Сейчас я говорю серьезно.

И опять Настя смахнула с лица паутинку.

– Я выйду замуж только за Костю.

– Назло матери?

– Дело не в том.

– А в чем?

– Я люблю его.

– Это не причина.

– Вы опять шутите?

– Нет, говорю серьезно. Любовь – такая штука, которая непременно проходит. Это как болезнь, понимаете? И от нее можно вылечиться. Поэтому любовь – не причина для выхода замуж. Замуж можно выходить только по расчету, потому что ничто так не цементирует семью, как деньги, достаток.

Настя смотрела на меня во все глаза, и в ее взгляде угадывалось потрясение.

– Вы говорите как моя мать, – пробормотала она. – Я никогда не думала…

Запнулась.

– Не думали – чего?

– Что вы – такой.

– Какой?

– Циничный.

– Хорошо, – сказал я. – Давайте проясним позиции. А как вам видится все это?

Она долго думала, потом сказала:

– Я не хочу ничего говорить. Извините.

И поднялась со стула.

– Привет Костику! – сказал я. – Будет время – заходите.

И тогда она разрыдалась – по-настоящему, в голос.

Она была унижена и раздавлена. Бросилась к двери, а выйти можно было, только повернув ручку, но она была в таком состоянии, что даже не догадалась об этом, и билась о дверь, как птица. Мое сердце дрогнуло.

– Простите меня, Настя, – сказал я. – Я шутил, конечно.

Мне удалось довести ее до дивана, хотя она упиралась и все пыталась вернуться к двери. Я налил ей воды, и она выпила целый стакан минералки, по-детски всхлипывая и не глядя на меня.

– Зачем вы так? – спросила она едва слышно.

– Я решил, что вы упрямствуете наперекор матери.

Настя покачала головой.

– Мы всего добьемся сами, – прошептала она. – Будем работать, сколько надо, будем стараться. Пусть не все будет сразу, но зато – вместе. Как можно жить без любви? Это же вечное несчастье – без любви, это серые дни, даже если на небе солнце. Я видела их. Это так ужасно! Я не представляю, как бы я жила с кем-то из них, как бы я…

– О ком вы говорите?

– Об этих «принцах».

– Которых для вас подыскивала мать?

– Да. У них есть деньги, есть положение, но они такие… они ужасные… грубые, наглые… да старые, в конце концов!

– Мать сватает вам кого-то из «новых русских»?

– Ну конечно! Чтоб «Мерседес», чтоб руки в перстнях, чтоб сотовый телефон и особняк на Рублевке! А у Костика с деньгами, видимо, совсем никак.

– Костя тоже студент?

– Да.

– Он любит вас?

– Очень!

– Так почему бы вам не настоять на своем?

– Я же говорю – моя мать…

– Ну так уезжайте! – сказал я. – Бросьте все – и вперед! Страна большая.

Настя покачала головой.

– Костя не хочет, – всхлипнула она.

– Почему?

– Он такой…

Замялась, подыскивая определение.

– Нерешительный, – подсказал я.

– Да.

– И такого человека вы полюбили? – шутливо попенял я ей, но она ответила мне взглядом, полным негодующего протеста, и я сразу осознал границы дозволенного.

– Он говорит, что не пойдет против воли моих родителей. Еще говорит, что моя мать права – миллионером он никогда не будет, характер не тот, а я заслуживаю большего, и поэтому он, желая мне счастья…

– Да что же он за тряпка такая! – не выдержал я.

– Вы не можете так говорить!

– Ну хорошо, – дал я задний ход. – Итак, вы сражаетесь за собственное счастье, Костик вам помогает, но не очень активно, и при таком раскладе вам с матушкой не совладать. Так?

Настя горестно кивнула.

– Моя-то роль в чем заключается?

Она, кажется, была так расстроена, что не поняла, о чем я спрашиваю.

– Лично я чем могу вам помочь?

– Не знаю, – прошептала она, а в глазах была такая мука, что сжималось сердце. – Вот если бы вы что-то такое подстроили… Я даже не знаю что…

– Миллионером Костика я сделать не могу.

– Дело не в том. Я смотрела ваши передачи, вы иногда так здорово все устраиваете, ну что вам стоит сделать так, чтобы моя мать поняла свою неправоту.