К своему тайному стыду, в настоящих ресторанах Гермиона бывала от силы раз пятнадцать. Во время каникул с приемными родителями, да на один из Новых годов, который ей посчастливилось праздновать дома. Ну и во время летнего отдыха во Франции… Просто в маггловском мире она находилась очень и очень редко, а в Хогсмиде не было знакомых ей заведений, которые можно было бы окрестить красивым словом «ресторан».

Тем не менее девушка старалась не показывать никакого восторга и всё принимать как должное. Хотя было приятно. Шикарные шумные пиры с золотой посудой в Большом зале — одно, а уютные изящные дорогие рестораны — совсем иное.

— Потанцуем? — предложил ее профессор, когда официант удалился, приняв заказ.

— С удовольствием.

Медленный танец, царящий, несмотря на дневное время суток, полумрак и очень красивая музыка настроили Гермиону на романтический лад.

Они говорили о какой-то ерунде, которая прошла мимо сознания молодой девушки. Она просто бездумно получала удовольствие от общения с Генри. И была счастлива.

…Они танцевали вновь. Медленный, долгий танец. Так близко… Как они начали целоваться? Впоследствии Гермиона не могла вспомнить, кто был инициатором. Всё было как-то естественно и синхронно. И долго… Так же долго, как и игравшая медленная мелодия.

Гермиона еще ни с кем так не целовалась. Она вообще делала это, по большому счету, совсем не часто. В период, когда недолго встречалась с Виктором Крамом — была еще совсем ребенком, с Роном в прошлом году — об этом даже думать не хотелось, а Люциус — это были не поцелуи. Это была игра — секс во время игры выходил естественный, а вот поцелуи не получались совсем. Скорее, борьба, борьба за первенство и главенство — даже в этом. А Генри… Тогда, перед Рождеством, опьяненная силой пентаграммы–портала она не почувствовала такого… Этой… Нежности? Может быть. Нежности ей очень не хватало. Не хватало давно, еще той, забытой, размытой и нечеткой сейчас Гермионе Грэйнджер. А Кадмина Гонт–Блэк почти сразу надела маску. Она чувствовала в ней и в своем новом мире привязанность, откровенность, заботу — но не нежность.

И это новое ощущение вскружило голову сильнее любых черномагических пентаграмм.

Она не хотела отпускать его, хотя песня кончилась, сменилась другой, и затем вновь… Казалось, время погибло. Они как-то плавно вернулись за столик, всё еще безраздельно владея друг другом. Гермиона просто растворялась в этом новом ощущении.

У Генри очень глубокие, зеленые глаза. Она как будто тонула в них.

— Ты заколдовал меня? — прошептала девушка почти неслышно.

— Это ты меня околдовала. Стыдно признаваться… И страшно подумать.

— Генри… Кажется я… Люблю тебя.

Слова вырвались сами. Даже не вырвались — вытекли, вылетели, освободились. Он не отвечал, глядя ей в глаза. И улыбаясь.

Конечно, они не выпали из времени в этом уютном маггловском ресторанчике — оно утекало с быстротой горного потока, унося минуты и часы вдаль; пришлось возвращаться в замок. Хогвартс. Школа.

Школа… Такое забавное слово. Такое простое и детское. Как в прошлой жизни.

События в ресторане настроили Гермиону философски. Даже вызвали какую-то ностальгию о прошлом. Таком недавнем прошлом, которое безвозвратно утеряно.

Она думала об этом, поднимаясь по каменным ступенькам сумрачных замковых переходов. Стемнело. Зимой вообще темнело рано, а она к тому же задержалась «в Хогсмиде». От Филча ее «спас» Генри, «случайно» встретившийся на ступенях, когда она входила в замок, и угомонивший смотрителя. А что сказать Рону и Гарри? Не важно. Совсем не важно…

— Гермиона! — рассерженный голос выхватил ее из плавного вихря мыслей аккурат около поворота в коридор, оканчивающийся портретом Полной Дамы.

Джинни резко встала с постамента одной из статуй, с колен девушки слетел листаемый до того журнал, и не сильно одетая колдунья, украшавшая обложку, недовольно оправила свои волосы.

— Я сейчас тебя убью, честное слово!

— А, Джинни…. Что-то случилось?

— Случится! Сейчас. Сейчас… Гермиона! Я из-за тебя полдня — субботнего дня, обрати внимание, — просидела в углу, шифруясь от окружающих!

— Зачем? — моргнула молодая ведьма.

— Зачем?! Тебя прикрывала! Пришлось плести Рону всякий бред про «Гермиона ждет там-то», благо, Гарри вернулся, когда я уже «ушла»… Ты задержалась на три часа!!! Садись, — уже спокойнее девушка указала на мраморный постамент у ног статуи. — И рассказывай, что там у тебя было с Саузвильтом.

— Ничего не было! — стушевалась Гермиона. — Так…

— Ах, «так»? — подняла бровь Джинни, картинно махнув рукой. — Смотри, чтобы опять дети не получились!

— Джинни! Ничего такого не было!!! Мы так… Немного… Целовались…

— Ба! — Джинни опустилась на черный мрамор. — С профессором Саузвильтом? Ты должна мне всё подробно рассказать!

— Вирджиния, тебе что, наглядных картинок не хватает? — Гермиона подняла журнал с кокетливо теребящей бретельки от белья колдуньей. — Не хочу ничего рассказывать!