Не без замирания сердца входила Гермиона в снимаемые у Петушиных комнаты. Она почувствовала настоящее физическое облегчение, когда увидела Генри — бледного, покрытого испариной, с глубокими синяками под глазами: но живого и невредимого.

— Ну что? — облизывая пересохшие губы, спросил он, поднимаясь на подушках. Выглядел ее супруг, надо отметить, прескверно.

Гермиона отрицательно покачала головой.

— Я не могу объяснить этого, — сказала она. — Я уехала на много миль по шоссе. Очень, очень далеко — и ничего.

— Плохо, — лихорадочно выдохнул он, поблескивая слезящимися глазами, и опять облизал губы.

Гермиона огляделась — в комнате царил бедлам. Два разобранных чемодана лежали один на полу, другой на столе, поверх бумаг и папок. Рядом стояли несколько флаконов и склянок. На полу, около дивана, на котором лежал Генри, стопкой высились старые, потрепанные книги. Одна, открытая, валялась у него в ногах.

Гермиона оглядела всё это быстрым, блуждающим взглядом и опять посмотрела на Генри. Он еще больше побледнел с утра, на лбу блестели крупные капельки пота, руки, сжимающие край простыни, заметно подрагивали.

— Кадмина, ты только не волнуйся, — помолчав, сказал ее муж. Его голос звучал низко, немножко хрипловато. Гермиона почувствовала боль в животе и ощутимый укол в области сердца.

— Что случилось? — быстро спросила женщина, делая шаг вперед.

— Не переживай, пожалуйста, — повторил Генри, еще больше ее распаляя. — Ты, главное, только не переживай, но… Мне кажется, у меня не простуда.

— А что же?

— Симптомы похожи на отравление, — осторожно сказал он, внимательно следя за реакцией супруги.

— Отравление? — не поняла женщина. — Но что ты мог такого съесть?

— Не пищевое отравление, Кадмина, — устало сказал Генри, с трудом опускаясь на подушку. — Это похоже на яд.

— Что?! Яд?! — она почувствовала, как пол покачнулся под ногами.

— Очень похоже, — кивнул Генри. — Пожалуйста, не нервничай.

— НЕ НЕРВНИЧАТЬ?! — в панике взвизгнула Гермиона. — Я не должна нервничать?! Что за яд? Есть предположения?

— Нет, — покачал головой ее супруг, закрывая глаза. — Но это, в сущности, неважно. У нас нет с собой практически никаких ингредиентов, не получится сварить даже Универсальное противоядие. Я пересмотрел всё, что есть в наличии — знание яда не сможет ничего изменить.

— Что значит «не сможет изменить»?! — Гермиону впадала в панику. — Что ты такое говоришь?! Надо же что-то делать!

Она стала быстро ходить по комнате, пытаясь унять дрожь. Мысли путались в голове.

— Я еду в монастырь к брату Гавриилу, — наконец сказала молодая женщина, останавливаясь. — У него должны быть какие-то запасы трав. И если он имеет ко всему этому хоть какое-то отношение — я это узнаю! — она запнулась. — Генри… Ты вообще… Как?

— Терпимо, — сказал ее муж, не открывая глаза.

Гермиона невольно отступила на шаг, чувствуя, как ее охватывает ледяной ужас…

* * *

Она вылетела из домика и наложила на комнаты сильные защитные чары.

— Ева Бенедиктовна, всё нормально? На тебе лица нет! — спросил Тихон Федорович, распиливавший во дворе какие-то доски.

— Нет, — не останавливаясь, бросила Гермиона, почти бегом устремляясь к участку. — Я скоро вернусь!

Лёшка курил, сидя в теньке около жующей сено Артемиды. Увидав Гермиону, он вскочил и побледнел.

— Что случилось?!

— Лёша, ты можешь отвезти меня в монастырь? — спросила Гермиона, протягивая ему ключи от машины. — Герман заболел, а мне нужно сделать это быстро и срочно.

— К–конечно, сейчас только Дмитрия Сергеича предупрежу, — кивнул Лёшка и поспешил в здание участка.

Гермиона нервно переступила с ноги на ногу. Она чувствовала, как внутренности сжимает леденящая рука ужаса, к тому же всё еще болел от быстрой скачки живот, и жар кулона Когтевран раздражал кожу — но снять его она даже не пыталась.

— Давайте на нашей! — крикнул Лёшка, спускаясь с крыльца и кивая в сторону видавшего виды «Запорожца».

— Ты только, пожалуйста, быстрее! — попросила ведьма, послушно усаживаясь в салон.

Но машина, к вящему изумлению Алексея, заводиться не пожелала.

— Лёшенька, прошу тебя! — простонала Гермиона. — Бросай эту рухлядь! Поедем на нашей.

— Да он всегда отлично работал! — обиделся на «рухлядь» парень.

Но Гермиона не слушала — она уже бежала ко двору Петушиных к новенькому джипу, на котором они с Генри приехали в Васильковку.