Ночная Всадница
Шрифт:
— Низко летаешь, Малфой: не противно охотиться на крыс? — она говорила со злой насмешкой человека, припертого к стенке. — Да еще по два года за штукой!
— Ничего. Ты редкая тварь.
— Плохой выбор — тварями промышлять! — Если бы только дотянуться до волшебной палочки. Надо попробовать невербальную беспалочковую магию. — Мороки масса, пользы — минимум. А загнанная в угол крыса может за ногу цапнуть — гангрена начнется. И хорошо, если не за горло.
— Не напрягайся, Грэйнджер, — Малфой присел на корточки перед ней. — Ты в этих оковах никакой магии применить не сможешь. Что бледнеешь? Зубы коротки до горла достать?
— Ты — больной! На кой черт я тебе сдалась? Скучно по жизни?
— С тобой не соскучишься, сука! — злобно бросил младший Малфой. — Только начнешь скучать в своем фамильном имении: бац! — Он с силой хлопнул кулаком по ладони. — У нас гости! Грязнокровка Грэйнджер! Соблаговолите покинуть родовое поместье, мистер Малфой–младший. И мистер Малфой уезжает, далеко и надолго. А следом высылают и его мать. И зачем же? — он яростно сверкнул глазами. — Понравилось трахаться с моим отцом, шлюха?!
Малфой размахнулся и ударил женщину по лицу.
— Ненавижу тебя, гадина! ПОНРАВИЛОСЬ?!
— Да, знаешь, неплохо для начала, — прошипела Гермиона, сплевывая кровь и поднимая голову. Прядь волос упала на лицо и лезла теперь в рот. — Только приедается. Чувств мало: только страсть да сноровка.
— Закрой пасть, потаскуха! — Женщина получила удар ногой в бок. — Не доводи меня! Ты мне пока нужна живой, гнида.
— Крыс разводим? — прохрипела Гермиона.
— Истребляем. — Он отошел куда-то в сторону за ее спиной.
— А что, душка–Люциус тебе на мальчишнике в честь совершеннолетия о своих похождениях рассказал? — спросила Гермиона, тщетно стараясь призвать палочку. Проклятые путы блокировали всю магическую силу. Что это за чары?! На саприонию не похоже…
— Я тебе сейчас язык отрежу, — пообещал Малфой. — Реально.
— Не хочу тебя пугать, но ты не задумывался над тем, что станется с твоим бренным тельцем, когда mon P'ere до тебя доберется?
— Что, прячемся за спину папочки?
— Это твоя прерогатива, Малфой! Даром, что твой папочка то и дело предпочитает сыночку молоденьких девочек с полезными родителями. Или он и сынишкой не брезгует?
Драко ударил ее сзади так сильно, что, казалось, сознание улетучится безвозвратно. Дыхание сбилось, перед глазами поплыли круги.
— Закрой пасть, Грэйнджер, — прямо в ухо согнувшейся на земле Гермионе прошептал Драко Малфой. — А то, как бы я сам тобой не непобрезговал! Как тебе такая перспектива?
— Т–трахаем крыс на досуге? — с трудом выдавила женщина сквозь стиснутые от боли зубы.
— Не думай, сука, что тебе тут кто-то поможет, — рассмеялся Малфой за ее спиной, — что стоит тянуть время, и придут долгожданные спасители. Я следил за каждым твоим шагом! Тенью скользил по следам. Мне ведомы каждый вдох, каждое слово! Думаешь, самая умная, да? Считаешь, я не заметил твоего адъютанта на побегушках? Тупая ведьма! Я просто решил, что настало время посмотреть тебе в рожу, Грэйнджер! А не решил бы — ты б годами не смогла найти меня! Всегда есть тупоумные графы, на которых можно свалить подозрения!
— Зачем ты убил Уткиных? — бесстрастно спросила Гермиона. — Захотелось хлеба и зрелищ?
— Тебе захотелось зрелищ показать! — сплюнул Драко. — И хлеба затолкать в глотку. А магглов я прикончил потому, что твой кобель поселился на кладбище. Приставила почетный караул к моему прикрытию, паскуда?! — внезапно расхохотался он. — Только ничего тебе не поможет! И никто тебя не найдет. О непростительных проклятиях в российское Министерство отправлена сова, хотя попытка неплохая. И всё. Тебя долго еще не хватятся, Грэйнджер!
Гермиона почувствовала, как Малфой опустился на корточки позади нее. А потом он грубо схватил ее за волосы, оттягивая к себе голову пленницы.
— Сначала мы с тобой подождем, пока сдохнет твой благоверный, — елейным голосом сказал Драко, и у Гермионы сжалось сердце. — Затем поиграем с твоим ублюдком, — он обхватил ее сзади, скользя рукой от груди к животу, и вдруг с силой впился пальцами в кожу. — Потом я изуродую твою морду. Есть такие чудесные средства, замешанные на слюне оборотней и отваре хлюпнявки, — после ни один целитель латать не возьмется! Искалечу твое тело. А когда мне надоест, — он шептал в самое ее ухо, касаясь кожи губами, — я покончу с собой. — Гермиона вздрогнула от неожиданности. — На твоих глазах. И тогда тому ничтожеству, которое от тебя останется, нельзя будет даже упиться местью. Некого искать. Здорово, правда?
— Ты психопат! — выдохнула женщина. — Себя не жалко?
— Себя пожалей! — Драко выпустил ее и отступил назад.
Ненадолго воцарилось молчание. Он что-то делал за ее спиной, Гермиона тщетно пыталась развернуться.
— Как ты смог блокировать такую территорию? — наконец спросила она, чтобы прервать молчание. Единственное, что придавало сейчас сил, — бодрящий жар кулона и злость.
Драко Малфой бешено расхохотался.
— Какую? — насмешливо спросил он, показываясь из-за спины женщины. — Далеко ты проверяла, а, Грэйнджер? Впечатляет? Знаешь, я ведь «блокировал» весь мир! Всю вселенную!