— Это Хоркрукс Pap'a, — глухо ответила Гермиона, не отводя взгляда от пола, — трансфигурированная диадема Кандиды Когтевран. Я ношу его на шее со дня своего восемнадцатилетия. Pap'a считал это место надежным.

— Нужно немедленно сообщить милорду.

— ЧТО?!

Оцепенение спало с Гермионы мгновенно, ее будто окатили ледяной водой. Сидя на полу, женщина вскинула на Джинни непонимающий взгляд и невольно сжала палочку. Подруга выглядела очень решительно.

— Ты же не собираешься идти на поводу у этого маньяка?! — спросила она, свирепо сверкая глазами. — Он рехнулся и, кажется, способен на всё! Только милорд сможет быстро разрешить…

— Джинни, он же убьет ее, — прошептала Гермиона, со страшной ясностью осознавая леденящую справедливость своих слов. — Он убьет мою дочь. Нашу Етту.

— Неизвестно, что будет, следуй мы его указаниям! — упрямо заявила Джинни.

— Если мы будем заключать Непреложный Обет, можно оговорить условия.

— Он может обмануть нас!

— Значит, нужно очень внимательно проводить ритуал.

— Неужели ты хочешь отдать ему кулон?!

Они встретились взглядами. Джинни зло стиснула зубы.

— Он убьет Генриетту, — упрямо повторила ведьма.

— Нельзя, чтобы очередной Хоркрукс милорда попал к Гарри! — оборвала ее младшая Уизли, заламывая руки. — Он и так получил медальон Слизерина!

— Что?! — вытаращила глаза наследница Темного Лорда.

— Это было давно, — нехотя сообщила Джинни. — Прошлой осенью. Ты как раз родила Генриетту, тебя решили не волновать.

— Но где он взял его?! — недоуменно спросила ведьма.

Джинни скривилась.

— Не знаю почему, но милорд спрятал медальон в могиле Лили Поттер, — мрачно ответила она и отвернулась к окну. — Может, считал, что Гарри никогда не станет тревожить останки матери. Как бы то ни было, осенью магический мир был потрясен неслыханным актом вандализма на могиле Лили и Джеймса Поттеров. Останки миссис Поттер кто-то извлек из земли, изуродовал и бросил прямо там, на кладбище. Ты же знаешь, тела магглорожденных волшебников не принято сжигать, их хоронят приближенно к католическим обычаям, в гробах, — на лице молодой ведьмы живо отразилось всё, что она думает по этому поводу. — То, что осталось от нее за эти годы, вытащили наружу, перелопатили и бросили поверх разоренной могилы. О том, что случилось на кладбище Годриковой Впадины осенью, писали все газеты — просто тебе было не до того. Разумеется, о пропаже из могилы Хоркрукса почти никому не известно.

Потрясенная Гермиона обратилась к своей памяти. Вести о том, что медальон найден, она получила на седьмом курсе Хогвартса, незадолго до убийства злосчастного Хвоста. Это было в начале ноября 1997 года. Примерно в то же время, наверное, Темный Лорд должен был определиться с новым местом для хранения медальона. Выбор более чем странный. С другой стороны… Это было бы очень символично, если бы Гарри в конце концов не догадался! Почему, химерова кладка, просто не выкинуть Хоркруксы на дно Всемирного Океана?! Туда, где никто и никогда не додумается их искать, да и при желании найти не сможет? Кому нужна эта дешевая романтика?!

Гермиона хмыкнула. Ей вспомнился рассказ о рождественском посещении Гарри Поттером могилы своих родителей. Что он тогда говорил? Вокруг не было снега, а земля казалась рыхлой, будто их похоронили только сейчас? И красная роза на памятнике Лили Поттер, которая так растрогала Гарри. Уж не Волдеморт ли оставил ее там?..

— Понятия не имею, как Гарри вычислил расположение Хоркрукса, — продолжала между тем Джинни, — но факт налицо. Медальон пропал, а кто, кроме Гарри, мог совершить подобное? И теперь ты хочешь отдать ему очередной?

— «Хочу»?! — мгновенно рассвирепела Гермиона, вскакивая на ноги. — Да я так и пылаю желанием, Джинни! Мечтаю днями и ночами, да вот беда: не знала, где мне Гарри отыскать! И тут такая удача! Он угрожает убить моего ребенка, или ты не понимаешь?!

Внизу раздался резкий и настойчивый стук в дверь. Обе ведьмы, вздрогнув, переглянулись.

— Это Робби, — уверено сказала Гермиона. — Гарри напал на меня у него дома и в его присутствии. Я побоялась моделировать память, хотела дождаться специалистов. Собственно, ее и сейчас лучше не трогать. Уж тем более в таком состоянии, — она мрачно скривилась. — Я пойду, скажу ему что-то. Нельзя, чтобы он поднимал переполох. Вирджиния, посмотри мне в глаза: ты не будешь ничего сообщать mon P'ere до срока. Не вынуждай меня заколдовать тебя. Джинни, от этого зависит жизнь моего ребенка!

Какое-то время младшая Уизли упрямо молчала, сверля Гермиону сверкающим взглядом. Внизу повторился настойчивый стук. Джинни отвела глаза.

— Обещаю.

— Это очень важно, — повторила Гермиона. — Я сейчас вернусь. Джинни. Не сделай того, о чем потом мы все будем жалеть до самой могилы.

Сероватый от волнения Робби колотил в стеклянную дверь кулаком. Когда Гермиона отворила, он ворвался на террасу, подобно небольшому торнадо. Гермиона отступила к столу.

— С тобой всё в порядке?! — первым делом осведомился парень, всеми силами стараясь унять в голосе дрожь, и впился жадным, непонимающим взглядом в исцеленную магией шею своей девушки, на которой не осталось никаких следов глубокой опасной раны.

Он был одет наспех и криво застегнул пуговицы на рубашке. Всклокоченные остатки былой шевелюры, которые немного отросли за последние недели, стояли дыбом. Глаза лихорадочно блестели, а в голове, сбивая друг друга, роились сотни разноречивых мыслей, одна невероятнее и героичнее другой.

— Нет, — глухо ответила на его вопрос Гермиона и закурила одну из валяющихся на столе сигарет. — Эта тварь украла мою дочь. И я не знаю, удастся ли мне вернуть ее.

Робби замер и в ужасе воззрился на свою подругу, но потом звериным усилием воли снова взял себя в руки.