Шрифт:
На втором этаже виднелся небольшой балкончик со стеклянными дверями. По его паркету барабанил дождь. К балкону прилегала уютная, довольно просторная комната. Здесь, помимо обыденного антуража из деревянной мебели и разнообразной техники, на полу простерлась большая медвежья шкура темно-бурого оттенка. Хорошо сохранившаяся голова мертвого зверя имела при себе маленькие круглые уши, вставные красные глаза, длинный нос и клыкастую пасть. Наверное, зверь при жизни был поистине грозен.
А рядом со шкурой стояла низкая двуспальная кровать. Вот на этой кровати и спал, раскинув руки, хозяин дома, по пояс обнаженный в этот час. В его ногах лежал пес, очень и очень большой. Он напоминал, пожалуй, самого медведя, чья шкура ныне мирно лежала на полу.
Пес проснулся первым. Поднял голову, зевнул, высунув длинный розовый язык. Осмотрелся. Так-так, непорядок... Отчего это хозяин спит, как убитый? Он поднялся на лапы, сделал два шага по постели и принялся облизывать безмятежное лицо Тамерлана.
– А-а-а, псина!
– заворчал он, отталкивая полумедвежью морду.
– Иди дом сторожить, не трогай меня!..
Парень отпихнулся от него, ощутив на руке несильный игривый укус. Пес последовать совету явно не собирался. Он тихо порыкивал, кусался и огрызался. В конце концов, стал своей немаленькой тушей прыгать то на пол, то снова на кровать. И так, пока Тамерлан, ругаясь, не поднялся.
– Чтоб ты был здоров!..
– сказал он угрюмо, потерев лицо.
– Мне уже и поспать нельзя, да?
Бурая собака, свесив язык набок, уселась на полу и преданными глазами осматривала кислую мину хозяина. Тот продолжал ворчать, угрожать, что посадит в будку на цепь, что не пустит на порог дома... Впрочем, какая разница, что он там говорит? Верный сторож слышал это уже много раз.
– Что, мучитель, доволен? Я проснулся уже! Хватит на меня так смотреть!
Пес облизнулся, снова запрыгнул на кровать.
– Нет, только не это! Хватит с меня умываний!..
Но зверь был неумолим. И слишком тяжел, чтобы его просто так оттолкнуть. Выслушивая все припирания Тамерлана, он повалил хозяина на кровать и не отстал до тех пор, пока тот не начал улыбаться.
– Ну хватит, хватит! Все, я уже пришел в себя! Отстанешь ли ты наконец? Вот молодец, там и сиди.
Наконец он соизволил схватить с прикроватной тумбочки электронные часы. Посмотрел на них, постепенно мрачнея. 11:30. Тамерлан покосился на собаку.
– Саид, это что еще за новости?
– посмотрел снова, считая, что ошибся.
– Ты почему раньше не разбудил?
Пес, конечно, не ответил. Зато красноречиво облизнулся, помахал хвостом, подметая гладкий пол. Множество белых перышек поднялись ввысь, оседая на шкуре медведя и шерсти собаки. Только теперь Тамерлан понял, что ошибается в собачьей солидарности. Верный Саид давным-давно пытался разбудить его, но, похоже, сдал позиции. Однако подушка хозяина успела хорошенько пострадать. Сам Тамерлан вспомнил, что ему снилась стая лающих и рычащих собак и красивая девушка, целующая его.
– Саид, когда-нибудь я тебя убью, - прошептал Кирилл, вдруг поняв, отчего этой ночью сны были так реалистичны.
Тяжелая голова дальше отказывалась думать. Тамерлан и вспоминать не хотел, что произошло этой ночью. Он и так был по уши в проблемах. Мало того, что в поисках главаря темных ему пришлось ехать в другой город, убивать чудовище прямо в реке, так теперь еще и на нем условно лежит задача вернуть Овермуну его царевну. Но не ту, которую он искал, на которую надеялся. Эта Карина Акиллер вовсе не та желанная Аден, обещанная ему самим светлым царем еще в прошлой жизни. Тамерлан теперь хорошо помнил, какой разговор у него был с Акиллером задолго до всего произошедшего в далеком Овермуне множество столетий назад.
Сопровождая царя-императора Акиллера и маленькую царевну Адеинен на их прогулке, генерал Тамерлан все любовался этим прелестным созданием. Золотоволосая девочка в свои двенадцать лет уже была необыкновенно красива и женственна. Она собирала цветы на лугах, любила белых лошадей, хотя всегда боялась грозного генеральского коня Ареса. В тот светлый день она убежала далеко вперед, желая догнать взлетевшего над лугом журавля. А ее отец и генерал шли следом, тихо беседуя.
"Твоя дочь, хоть и мала, но необыкновенно хороша, мой государь, - сказал тогда Тамерлан в задумчивости.
– Еще немного времени, и она станет красивейшей женщиной всей империи"
Акиллер только улыбался, польщенный похвалой. Он шел довольно медленно, солнечный свет наполнял его голубые глаза.
С каждым годом он все больше напоминал старца, хотя генерал еще отчетливо помнил грозного широкоплечего воителя на вороном скакуне, управляющего армией на поле битвы. Теперь царь-император не стриг бороды, в его светлых волосах уже были заметны седые пряди. Давно не касалась его рука рукояти императорского меча, давно вороной скакун не гарцевал под ним. Все исчезал горячий темперамент воина, постепенно проявлялся спокойный и рассудительный характер истинного правителя. Акиллер в свои пятьсот двадцать пять лет стал меняться почти сразу после смерти жены. Однако его старость проявилась только теперь, в пятьсот тридцать семь. Трудно было поверить, что у него есть такая маленькая дочь.