Эхмад изучил его.

— Ты не бедняк. Над твоими синяками, похоже, кто-то изрядно потрудился. Ты упомянул мастера Фахина. Ты знал его?

Внезапно возникло чувство, будто целый мир лёг на плечи Ульдиссиана.

— Я был с ним, когда он… Когда он умер.

— Ты… — знатный человек улыбнулся с плотно сжатыми губами. — Похоже, мне сегодня улыбается удача, раз я случайно наткнулся на тебя.

— Это не была удача. Я хотел найти вас.

Принц Эхмад огляделся вокруг.

— В самом деле! Думаю, стоит продолжить разговор в моём дворце. Вези нас туда, Сехкар.

— Слушаюсь и повинуюсь, — пробормотал возничий. Он щёлкнул плетью и, когда лошади поскакали, сильно потянул за поводья, чтобы заставить их повернуть.

Толпа расступилась перед колесницей принца. Принц Эхмад махал людям, которые радостно приветствовали его. Ульдиссиан видел, что их энтузиазм не притворен. Они вправду любили молодого человека.

Ульдиссиану подумалось, что бы они почувствовали, если бы узнали, кто едет в колеснице вместе с принцем.

Сехкар ещё раз щёлкнул плетью и прикрикнул. Лошади ускорили бег. Колесница и её пассажиры стремительно миновали толпу.

Но не раньше, чем Ульдиссиан мельком увидал в ней знакомое лицо — лицо, которое он не ожидал увидеть.

Задумчивое лицо Зоруна Тзина.

ОН…

Инарий сидел в полнейшей темноте в покоях, которые он использовал как Пророк, сидел на обтянутом шёлком стуле и смотрел за пределы стен. Смотрел на место, которое перестал звать домом много столетий назад.

ОН… ЭТОТ ПАРАЗИТ, КОТОРОГО ОНА СОБЛАЗНИЛА…

Сейчас он сбросил личину Пророка и более-менее напоминал свою истинную форму. Инарий не боялся, что его обнаружат: вся армия его прислужников не смогла бы пробить двери, и, даже обладая слухом летучей мыши, невозможно было подслушать ни звука внутри.

УЛЬДИССИАН… ОТПРЫСК ДУРАКА ПО ИМЕНИ ДИОМЕД… ОН ОСМЕЛИЛСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО…

Инарий не сделал ни единого движения с тех пор, как вернулся с проникновения в сон смертного, но теперь он вскочил, в сияющей ярости расправив крылья и вытянув руки в праведном гневе на последний грех.

ОН… УЛЬДИССИАН… ОН ПОСМЕЛ ПРИЧИНИТЬ МНЕ БОЛЬ!

Это не должно было быть возможно, но это случилось. Во время вторжения в сон смертного Инарий легко управлял его сознанием и заставил его поверить, что его сил больше нет. Он сделал это, чтобы дать Ульдиссиану шанс молить о прощении, вымаливать возможность снова стать членом паствы ангела.

Но вместо того чтобы прислушаться, грешник ударил его! В самом деле, хотя Ульдиссиан думал, что его атака с треском провалилась, она обожгла Инария, на кратчайший миг прервав самый его резонанс.

На этот короткий миг ангел был, по меркам смертных, мёртв.

И хотя Инарий не был смертным, он испытал, что значит пустота вселенной без него, и это потрясло его до глубины его сути. Даже во время сражений с Пылающим Адом он не доходил до такой стадии. О, он испытывал боль раньше, особенно во время битв с демонами, но это было нечто глубоко отличное — и при этом дело рук простого человека!

Ульдиссиан уль-Диомед должен быть наказан за свой тяжкий грех. Его жизнь должна быть раздавлена, самое его существо должно быть проклято всеми, а затем все знания о его способностях стёрты из памяти остальных смертных. Это меньшее, что он должен претерпеть за свои деяния.

И с ним должны пойти эдиремы. Инарий перебирал возможные методы возвращения их в паству, когда Ульдиссиан будет усмирён, но они были запятнаны теми же мерзкими чертами, что и Линариан, даже в большей степени. Какое изменение Лилит ни внесла в Камень Мира, оно создало грязнейших существ, чем их сын.

В самом деле, сам Ульдиссиан тоже изменил Камень Мира, причём невероятным образом. Вспомнив об этом, Инарий засомневался. Одной из причин, по которым он хотел направить смертного на свой путь, было желание, чтобы Ульдиссиан повернул вспять все изменения в кристаллической структуре артефакта. Для этого ему нужен был глупец, поскольку ни одна попытка ангела, который не только был привязан к артефакту, но и черпал из него свои несметные силы, не увенчалась успехом.

НЕТ… ОН ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ… ДОЛЖЕН БЫТЬ ДРУГОЙ СПОСОБ ВЫЛЕЧИТЬ КАМЕНЬ… ДАЖЕ ЕСЛИ МНЕ ПРИДЁТСЯ НАЧАТЬ ТОЛЬКО С НЕГО И БЕЗ ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО САНКТУАРИЯ…

Тысячи способов должным образом наказать человека за его проступки мелькали в сознании Инария, но в каждом из них имелся изъян. Все они требовали, чтобы ангел напрямую противостоял Ульдиссиану. Он не считал это необходимым. Ульдиссиан был ниже его, он был менее ценен, даже чем червь, что ползает в земле. Нечего Инарию унижаться снова до тесного контакта, нет нужды. Неожиданная боль тут ни при чём — просто это недостойно ангела.

Но… Если это было дело, недостойное его…

Инарий посмотрел на запечатанные двери и вдруг взмахнул рукой.