Возможно, он не первый выражал это своим видом, поскольку, когда они проходили по коридору, обвешанному прекрасно нарисованными картинами с изображениями жизни города и джунглей, Эхмад весело сообщил своему гостю:

— Я ведь по-настоящему не правлю в Кеджане. Кланы магов, а также гильдии вроде торговой заправляют здесь. Если бы они захотели, кто-нибудь из них мог бы прийти сюда прямо сейчас и завладеть моей головой!

Ульдиссиан сомневался, что это могло выйти так просто. Соперникам Эхмада в этом случае пришлось бы иметь дело с восстанием, которое даже кланы магов не смогли бы подавить. К тому же, если можно было использовать мастера Фахина в качестве примера, среди гильдий и кланов также имелись те, кто добровольно поддерживал молодого принца.

Черноволосая девочка в блузке с большим вырезом и свободных прозрачных штанах вбежала босиком, чтобы поприветствовать принца Эхмада. В своих тонких ручках она держала маленький, украшенный поднос с серебряным кубком.

Эхмад улыбнулся ей, и она захихикала. Однако, вместо того чтобы самому пить из кубка, он предложил его Ульдиссиану:

— Похоже, ты найдёшь этому лучшее применение, мой друг!

Не в силах спорить, Ульдиссиан с благодарностью принял питьё, которое оказалось одним из самых приятнейших вин, в которых, как он знал, знали толк в столице. Изнывающий от жажды, он выпил его в три глотка.

Получив от Ульдиссиана кубок обратно, принц отдал его служанке:

— Кайлей, принесёшь нам чай и немного фруктов на балкон Короля Чадаков.

— Да, мой принц, — Кайлей низко поклонилась и удалилась.

Вокруг было мало стражей и ни одного рядом с самим Эхмадом. Принц расхаживал с Ульдиссианом, словно они были старыми друзьями, а не незнакомцами, которые повстречались совсем недавно. В конце концов сын Диомеда пришёл к выводу, что молодой принц либо очень беспечный, либо очень смелый… Либо и то, и другое.

А затем Эхмад удивил его ещё больше, как бы между прочим заметив:

— Ты совсем не такой, как я ожидал, Ульдиссиан уль-Диомед.

Ульдиссиан сразу понял, что учтивость и дружеское расположение использованы для отвода глаз. Он отскочил от принца. Несколько часовых тут же отреагировали, устремившись к паре с копьями наготове.

— Нет! — крикнул Эхмад мужчинам. — Вернитесь на места.

То, что стражники тут же подчинились, показало, какую он имел власть над ними. Тёмные глаза Эхмада изучали Ульдиссиана.

— Ну и шуточки у меня, не так ли? Мама говорила, что они когда-нибудь убьют меня. Судя по твоему выражению и тому факту, что твои руки сейчас горят светом раскалённого железа, подозреваю, что я подобрался к этому ближе, чем показалось на первый взгляд.

Ульдиссиан посмотрел на свои руки и увидел, что принц не преувеличивал. Его ладони сейчас горели оранжевым светом и излучали соответствующее тепло.

— Прошу прощения, — сказал он Эхмаду, мысленно повелевая ладоням прийти в нормальное состояние.

Но они не пришли.

Не зная об этом, принц Эхмад счёл продолжающую демонстрацию Ульдиссиана за недоверие.

— Я узнал тебя с того момента, как увидел. Это благодаря мастеру Фахину.

— Мастеру Фахину? — пока слушал, Ульдиссиан концентрировался сильнее. Свечение, исходящее от его ладоней, ослабло, а затем и вовсе исчезло. Немного погодя унялось и тепло.

— Ты не знал? Мастер Фахин послал пару почтовых птиц в ночь, когда он согласился привезти тебя в город. Он хотел, чтобы я заранее знал о твоём приезде, — грусть отразилась на лице красивого молодца. — Он был славным сторонником и ещё славнейшим другом…

Ульдиссиан осмотрел сам себя.

— Вы знали, кто я такой, даже притом, что я походил на бедняка?

— Мне достаточно было посмотреть в твои глаза. Мастер Фахин был прав на их счёт, — что именно это значило, Эхмад не пояснил. Вместо этого он указал на коридор справа. — Давай пройдём на балкон Короля Чадаков.

Местом их назначения был действительно огромный балкон с видом на значительный отрезок северной части города. На нём имелись, как и ожидал Ульдиссиан, изображения чадаков, крупных хвостатых приматов, которые, как он знал, жили в джунглях по соседству. Хотя они были не единственными приматами, которым поклонялись в Кеджане, чадаки считались умнейшими, и в нижних землях он столкнулся со многими мифами об их короле, чьи кривлянья научили многому о гордости и правлении.

Сам пол, изумительная мозаика из шестиугольных элементов, содержал ряд изображений короля чадаков. Перила также были высечены в форме короля чадаков, пытающегося, порой неудачно, принять созерцательную позицию. У края стояли кресла — медные с обитыми сиденьями, — которым Ульдиссиан был рад. Когда он узнал, что нашёл принца Эхмада, у него открылось второе дыхание, но теперь и это дыхание закончилось. Он буквально упал в ближайшее кресло.

— Прости меня, — сказал принц. — Я должен был отвести тебя в место, где бы ты мог спать.