— Ли сяньшен. Говори только так. Это означает господин Ли, — негромко проговорил

Колька, — Привыкай к местным правилам игры. Это твое к нему уважение. Я позже

тебе кое-что расскажу, а ты запомнишь. Здесь Азия, — улыбнулся моему недоумению

собеседник.

— Ты его сяньшенем называешь даже в отсутствии? — подозрительно спросил я.

— Только так поэтому быстро привык. Когда начинаешь думать о нем в таком

сочетании, вслух уже не ошибаешься.

— Ладно, оставим, — решил я сменить тему, — По сколько мы заработали?

— По двадцатке гринов, — удовлетворенно буркнул Колька, — Это ты заработал, а я

так, поделил. Мне в данном случае ничего не полагается. У меня же твердый оклад

как у члена организации. Ты, надеюсь, не против?

— Да ладно, — улыбался я, — Российского понятия доля еще никто не отменял. А

сколько ты в триаде ловишь?

— Хватает, — улыбался Колька, — Здесь просто другой подход, а так никто не

жадничает. Хорошо волыну сохранили. Если бы сбросили, то сразу минус пять тысяч.

Кстати напомни, чтобы я у тебя ее вечером забрал.

— Дорогая, — буркнул я, — Слушай, а почему ты запретил поворачиваться?

— Хотелось?

— Особенно после твоих слов.

— Мы здесь, Миха, «лао вай», — откинувшись на спинку кресла, проговорил Колька,

— Это старое понятие, ну или прозвище всех чужаков. Означает «заморский дьявол».

Мы для китайцев как бельмо на глазу. Однако есть ракурс, в котором мы сильно на

них похожи.

— Интересно в каком это? — заинтересовался я, — Со спины что ли?

— Точно! — засмеялся Колька, — Ты всегда коротко стригся, а я лишь здесь с

прической расстался по совету Ли сяньшена. Конфуция слова: любой человек со

спины похож на китайца.

— Понятно, — перебил я, — Для стражей порядка заходящие в запретную дверь «заморские

дьяволы» — сигнал тревоги, а задавать вопросы уверенным в своих действиях

китайцам себе дороже.

— Да! Вдруг это полиция или еще кто? С кем ты будешь потом объясняться?

— Круто. Много здесь таких примочек?

— Хватает, — вернулся к делу Колька, — Так какой мы тебе подберем статус?

— Давай я буду переговорщиком.

— ?? — зашевелил бровями товарищ.

— Что-то вроде вербовщика. Например, попадает мой клиент в непонятную ситуацию с

преступниками, а я решаю вопрос так, что выгодно всем. Или разрабатываю схему

примирения нескольких группировок с учетом национальных особенностей,

создавшихся ситуаций, или еще что…

— Точно! Но работаешь только на территории России, — утвердил легенду Николай.

Глава 37.

Колька рассказывал мне, как себя вести.

— Прежде всего, минимум эмоций, — начал он излагать правила хорошего тона, — Все

наше панибратство оставь за бортом. Здороваться только кивком головы. Если кто-то

и захочет пожать тебе руку, просто уважительно кивни и все. Если тебя представят

группе, и они зааплодируют, тоже похлопай в ладоши. Никаких объятий! Полностью

исключи малейшие прикосновения к собеседнику. Ни на кого не показывай пальцем и

не подзывай. Так же очень неприлично щелкать пальцами. В зависимости от компании

может дойти и до стрельбы. Ничего не подталкивать ногами. Ноги на стол — вообще

отказать!

— Слушай все так серьезно?

— Другая страна — другие правила, — ответил собеседник, — Ты теперь понимаешь,

почему Ли сяньшен нам с тобой дал целый день для ознакомления? Слушай дальше!

Свистеть здесь верх неприличия. Не дари и не предлагай ничего связанного с

цифрой четыре. На диалекте четыре это смерть!

Инструктировал меня Колька долго, а потом мы перешли непосредственно к цели

визита.

— Излагай всё! — сказал он и выложил на стол телефон, — Мне теперь предстоит

оценить и сформулировать общую задачу, так чтобы это оказалось не в ущерб

организации.

— Я думал, ты более свободен в действиях, — решил позлить его я.

— Здесь немного другой подход к работе. У нас в России все держится на

индивидуумах и товариществе, здесь же все подчинено системе и делается в первую