Началась поочередная выгрузка багажа. Насколько я помнил, чемодан находился в

самом низу, так как садились мы в поезд первыми.

«Что же делать? — стукнулся в голове вопрос, — Срываться? Куда? И что это за

станция? А если сейчас встать и уйти в туалет? А что потом?»

Из отделения уже доставали четвертый чемодан, на который собаки не обратили ни

малейшего внимания.

«Сдаваться нельзя», — яростно обдумывал ситуацию я, и ощупал приютившийся на

боку пистолет. Потрогал рукоятку и сразу успокоился.

Решил, — «Жду, и будь что будет…»

Неожиданно собаки завыли.

Отреагировали они на выуженную из недр шкафа спортивную сумку сине-зеленого

цвета.

Прямо около багажного отделения один из полицейских открыл на ней замок и стал

выкладывать на пол вещи.

Кокеры лаяли, не переставая и загавкали с удвоенной силой, когда на свет

появилась коробочка, напоминающая бритвенные принадлежности.

Служитель закона вынул из нее несколько пакетиков белого цвета.

Беседа стала оживленной.

Проводница взяла в руки бирку, снятую с ручек сумки сверила что-то в листке с

иероглифами и показала полицейскому в глубину вагона.

Тот достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и, опустив стволом вниз,

подошел к креслу моего соглядатая.

На его удивленные вопросы проводница еще раз посмотрела в листок.

Появился какой-то важный железнодорожник, видимо начальник поезда. Было похоже,

что он объясняет ситуацию полицейским, мол, времени на поиск пропавшего

пассажира уже нет и пора отправляться.

Закончилась история тем, что собак увели на перрон, а к нам уселись несколько

человек в штатском.

Двое из них расположились в купе по соседству, а двое ушли по вагонам.

Нескольких напуганных пассажиров стюардессы куда-то перевели.

Мы снова погрузились в мягкую тишину.

Спать после заварухи не хотелось. Даже парочка в штатском уже клевала носом, а я

все еще бурлил и заново переживал пролетевшую мимо проблему.

Получалось, что мне повезло. Наверняка, запах от наркотиков перебил все

остальные, и кокеры просто не учуяли взрывчатку.

Обозначать это могло либо чертовское везение, либо задуманную часть операции.

Скорее всего, провожатый уложил «заряженную» сумку поверх багажа и, дождавшись

станции, на которой появились проверяющие с собаками, предоставил мне

выпутываться в случае чего самому.

Прибросил, как действовал бы полицейский в случае обнаружения кокером моего

груза. Открыв чемодан, он вызвал бы взрыв и, скорее всего, нам бы всем был капут.

Красиво и бесполезно…

Больше до самого Гонконга ничего не произошло, и мы неслись с бешеной скоростью

вместе с цифрами табло.

Рассвело.

Оказалось, скорость визуально не так уж и ощутима.

Пассажиры просыпались, зевали, а я находился в своем привычном сонном мороке,

изредка открывая глаза и осматриваясь.

«Провожатый» так и не появился.

Двое наблюдателей в штатском спали, а двое переговаривались вполголоса.

Обстановка была умиротворенная.

Подали завтрак.

Все напоминало самолет. Единственное отличие состояло в креслах повернутых лицом

друг к другу, широком общем столе и видами за окном.

Еда тоже напомнила родной аэрофлот: горячее в лотках из пищевого алюминия и

расфасованные соль с перцем в хрустящих пакетиках.

Дежурно-сонные улыбки от проводников-стюардесс.

«Малыш» молчал еще час, а потом сообщил: «Тебя встречает Коля. Он получил

сообщение от пассажира».

— ?? — скрипнул я.

«Который сошел, — ответил аппарат, — Он отправил смс. Опять ничего не понял»

— Это подтверждение, — шепнул я в никуда, — Условная фраза.

«Как мы с тобой?»

Ответил, шаркнув пальцем по корпусу

«Да».

Колька не изменился. Такой же стремительный и шумный, он ворвался в вагон на

станции Ло-Ву.

По сути дела эта станция являлась пропускным пунктом и по вагонам пошли

пограничники с проверкой.

Появления старого товарища здесь я никак не ожидал.