— Кто?

Лулу невнятно ответил:

— М-м-м…

Мими приоткрыла дверь.

— Ты, киса! — воскликнула она, увидев Лулу. — Что ж это ты не звонил?

Лулу притворился, будто не слышал и, заглянув через плечо Мими, вошел. В глубине комнаты на кровати сидел толстый лысый человек в жилете. Лулу галантно снял шляпу и поклонился. Несмотря на страстное желание схватить нахала за хлястик пальто и вышвырнуть вон, Мими ничего не могла сделать. Лулу тем временем снял перчатку и, подавая руку человеку с широкой золотой цепочкой поперек жилета, извинился за беспокойство и в то же время рассыпался в уверениях, что чрезвычайно счастлив новым знакомством.

Человек в жилете встал. Лицо его и даже лысина покраснели. Он улыбнулся и застенчиво проговорил:

— Ну, да… И мне тоже приятно познакомиться.

Мими представила Лулу как своего брата, служащего одной заграничной фирмы. Но Лулу, давно сообразив, что это и есть тот самый провинциал, с которым Мими не хотела его знакомить, решил взять быка за рога.

— Вы еврей?

Человек с лысиной ответил не сразу. Вопрос застал его врасплох. Он задвигал челюстями, словно что-то прожевывая:

— Да. А что, я плохо выгляжу?

— Нет, почему же… — ответил галантно Лулу. — Но разрешите знать, с кем имею честь быть знакомым?

— Вы это меня спрашиваете?

— Разумеется.

Лысый еще больше покраснел, одернул жилет, словно он ему мешал отвечать, потрогал зачем-то свой довольно мясистый нос с кустиками черных волосков и ответил:

— Эм… Э… Я… кумерсант… У меня фамилия Гаснер…

Мими понимала смущение Гаснера. Она поцеловала его в щеку и удобно устроилась на его коленях.

Лулу продолжал стоять, но видя, что приглашения сесть за уставленный винами и закусками стол ему не дождаться, он извинился, что вошел в номер в пальто, и тут же пошел раздеться. Мими хотела выпроводить Лулу, но Гаснер остановил ее:

— Зачем? Он мне нравится. Энтилигент!.. Пусть немного посидит, а что?

Повесив пальто и шляпу на вешалку в крошечной прихожей, Лулу вернулся и, продолжая извиваться в извинениях, сел за стол.

— О, пардон! Я ж слыхал о вас! Слово чести!.. Минуточку и я вспомню. — Лулу потер лоб, делая вид, будто припоминает. — В Бессарабии у вас, кажется, мануфактурный магазин? Нет?

— Ну, спрашиваете! У меня в Бессарабии такой магазин, что будьте мне здоровы… Немного таких найдется и тут, в Букуреште!

Мими была вне себя: этот наглец повторяет то, что она имела глупость рассказать ему! Ей хотелось замять разговор, но Гаснеру нравилось, когда его хвалили. И если уж нашелся человек, который говорил о нем столько лестного, да еще в присутствии Мими, так разве можно было лишиться такого удовольствия? Боже упаси!.. Пусть Мими знает, что Гаснер не просто какой-нибудь коммерсантишка!..

— Ну, Мимочка, так ты еще сумлеваешься, кто такой Гаснер? А? Твой брат таки молодец… Он враз меня узнал!..

Мими смеялась, показывая свои белые ровные зубы, и гладила лысину Гаснера. А Лулу наполнял свой бокал, иногда доливал рюмки Гаснера и Мими и предлагал новые тосты, от которых коммерсант, разумеется, не мог отказаться. Ведь почти все тосты были в честь гостя из далекой Бессарабии! Лулу пил за здоровье «известного коммерсанта», за его «успех в торговле», за «дружбу и искренность», за «человечность вообще» и за «любовь» в частности… Вскоре Лулу полез целовать Гаснера и начал рассказывать, что в детстве любил ходить к синагоге и смотреть в окна.

— Это же потрясающая нация! Слово чести гвардейца!.. Ну, да — офицера-гвардейца!.. Ведь сам Христос был иудеем! И я бы тоже не прочь стать евреем. Слово чести, не вру!

Мими рассмеялась:

— Хотела бы посмотреть, как сэр Лулу пойдет в синагогу!

— А что? Если понадобится, пожалуйста… Плевать! Я люблю их больше кого хочешь… Слово чести, не вру!

Гаснер старался быть взаимно любезным.

— Э… Захочете — хорошо. Нет — как захочете… Но не думайте, и среди наших евреев есть такие… И я сам, вы думаете, их люблю? Боже сохрани! Паршивцы такие, что аж не знаю… Хочут тебе влезть обеими ногами прямо в живот… Ну, так вы еще видали таких? А?

Мими слушала, глядя Гаснеру в рот, а Лулу то и дело опустошал бокалы.

Гаснер продолжал:

— Ну да… У нас там в Бессарабии есть такой Шмая Хаймович… У него лавка. Мануфактуры там кот наплакал, но, паршивец, старается делать вид, будто торгует дешевле, чем я. А у меня одиннадцать приказчиков, два ученика, товару больше чем на два миллиона лей и магазин в двухэтажном большом доме… А вывеска такая, что аж тянется на весь фасад! И этот Шмая еще хочет делать мне конкуренцию! Ну, так вы еще видали такого паршивца? А? Но поверьте мне, он скоро даст такой банкрот, что аж попадет в острог. Мне надо только шепнуть одним там босякам… И если еще один-два погромчика на его лавку, тогда будьте мне здоровы…